Хайбах: Следствие продолжается

Когда мы прибыли на станцию, там в железнодорожном вагоне находились генерал-полковник Аполлонов и другие генералы. С нами представитель высокой власти вел беседу. Зазвенел телефон и я понял, что Аполлонов разговаривает с Берия, так как, обращаясь к нему, называл по телефону его имя и отчество: Лаврентий Павлович.

В Галанчож должны были поехать я, один генерал, старшие офицеры в сопровождении солдат. Как фамилия генерала, я не знаю. Они в то время не называли своих фамилий.

Др с. Галанчож мы ехали на автомашинах. Еще до нашего отъезда после обеда в обкоме партии проводилось совещание партийно-хозяйственного актива. Когда мы вышли от 1-го секретаря, нам сказали ждать в приемной. Оттуда нас пригласили в зал заседания и там объявили, что предстоит выселение всего народа и что все мы должны принять участие в этом. Лично я сам задал вопрос:

— Почему выселяют всех, в чем они повинны? Например, один мой брат вернулся контуженным с фронта, а пять других братьев находятся на фронте. Почему я и моя семья, как и тысячи других, должны выселяться. На этот вопрос Серов ответил, что эта мера временная, основная масса людей вернется обратно.

Никакой подписки о неразглашении сведений о поголовном выселении чеченцев у нас не брали, так как это объявлялось тем, кто был допущен к работе с секретными документами. Однако всех предупредили, что за разглашение этой государственной тайны будут привлечены к уголовной ответственности вплоть до расстрела.

Так вот, в с. Галашки нам подали лошадей и на них в сопровождении примерно 16 солдат — я, генерал и другие офицеры — поехали в Галанчожский район.

За полтора месяца до выселения в селах Чечено-Ингушетии начали появляться солдаты. Под видом учений, ведения боевых действий в горных условиях, готовились к массовому террору.

Вечером мы прибыли в с. Ялхорой, Галанчожского района. Наше появление в этом районе было засекречено. Выселение чеченцев ожидалось начать 27, а 28 февраля 1944 г. — закончить. Потом я узнал, что 24. 02. 44 г. в плоскостных районах республики чеченцев выселили. Об этом мне сообщил сам Гвешиани.

Кстати, Гвешиани полтора месяца находился в с. Ялхорой, руководил выселением аборигенов в Галанчожском районе. Он в то время занимал должность начальника Дальневосточного управления НКВД и был командирован в Чечню. В каждом районе выселением наших соотечественников руководил военный не ниже звания генерала. В с. Ялхорой нам представился сам Гвешиани. Внешне он разговаривал вежливо, культурно, называл меня по имени. Это (было вечером 10 февраля 1944 года.

До 24 февраля мы прибыли в с. Ялхорой, а после с капитаном Громовым поехали по маршруту с. Акки — Эскн — Хайбах — Нашхой. С Громовым я познакомился в пути следования. В ночь с 26 на 27 февраля 1944 г. мы приехали в с. Хайбах. В to время из Галанчожского района люди еще не были выселены. Были слухи о том, что здесь орудует банда Исраилова и поэтому, по всей видимости, власти придавали особое значение этому району и выселение чеченцев отсюда было немного отсрочено.

27 февраля в с. Хайбах собрали жителей для отправки в г. Грозный. В Ялхорое находился штаб войск, привлеченных к выселению.

В Хайбахе в конюшне колхоза им. Л. П. Берия собрали людей со всех окрестных хуторов и сел. Офицер НКВД приказал тем, кто не может идти, зайти в помещение, там подготовлено место, завезено сено для утепления. Здесь собрались старики, женщины, дети, больные, а также здоровые люди, присматривающие за больными и престарелыми родственниками. Сюда же зашли и здоровые люди, которые предполагали, что их вместе с нетранспортабельными могут увезти на машинах, подводах. Некоторые поговаривали, что их вывезут на самолетах. По моему подсчету в конюшню зашло 650–700 человек. Это происходило на моих глазах. Всех остальных жителей района через с. Ялхорой под конвоем отправили в с. Галашки и оттуда до ж. д. станции. Примерно в промежутке с 10 до 11 часов, когда увели здоровую часть населения, ворота конюшни закрыли. Слышу команду: — Огонь!.. Вспыхнул огонь, охватив всю конюшню. Оказывается, заранее было подготовлено сено и облито керосином. Когда пламя поднялось над конюшней, люди, находившиеся внутри конюшни, с неестественными криками о помощи выбили ворона и рванулись га выходу. Генерал-полковник Гвешиани, стоявший недалеко от этих ворот, приказал: — Огонь!.. Тут же из автоматов и ручных пулеметов начали расстреливать выбегающих людей. Выход у конюшни был завален трупами.

Один молодой человек выбежал оттуда, но в метр, ак в двадцати от ворот его настигли пули автоматчика. Выбрались еще двое, но их у ворот также расстреляли.

Я подбежал к Гвешиани и попросил у него, чтобы прекратили расстреливать людей, ведь это же произвол. Гвешиани ответил, что на это есть приказ Берия и Серова и попросил не вмешиваться в это дело. Иначе, как и они, погибнете здесь. Капитан Громов также начал возмущаться по поводу уничтожения людей. Мы с Громовым больше ничего не могли сделать.