Хайбах: Следствие продолжается

Гвешиани позвал меня и Громова, дал в сопровождение несколько солдат и отправил нас в с. Малхесты. Малхесты состоит из мелких горных хуторов. С боевыми башнями, построенными несколько веков назад. И здесь была страшная картина: с промежутками в несколько десятков (.метров по дорогам и тропам валялись трупы расстрелянных горцев. В самом Малхесты трудно было найти дом, где не находился бы труп расстрелянного чеченца.

Через несколько дней, когда мы с Громовым возвращались обратно, в пещере увидели много бездыханных расстрелянных тел. Мне особенно запомнилась мертвая женщина, прижавшая к себе трупы двух детей — грудного ребенка и другого 2–3 лет.

В пути следования в Малхесты и оттуда мы чеченцев не встречали. Повсюду были солдаты, а оставшаяся часть аборигенов скрывалась в горах и лесах. Их автоматически причисляли к бандитам и жестоко с ними расправлялись.

Когда мы возвращались в Малхесты, с Громовым мы заехали в Хайбах, чтобы посмотреть, что осталось после расстрела людей. В Хайбахе, у конюшни, чеченцы выкапывали трупы сожженных и расстрелянных людей. Увидев нас, они бросились в разные стороны. Я им на чеченском языке крикнул, чтобы они остановились, подошли ко мне. Один из них приблизился ко мне, а остальные разбежались. Подошедший ко мне был Жандар Гаев. Виду него был ужасный. Он с земляками на месте сожжения круглые сутки откапывал трупы чеченцев и хоронил их в другом месте. Жандар сказал мне, что они уже похоронили 137 трупов.

В разговоре с нами Гаев рассказал, что они отстали от, своих и скрываются в горах. Я им посоветовал, чтобы они сдались властям. По Жандар мне ответил, что убивают и тех чеченцев, которые добровольно идут к военным с просьбой соединить их с родственниками. Он попросил у меня какой-нибудь документ, чтобы их не расстреляли. Рядом стоял Громов. Он был поставлен в известность этого разговора. Тогда мы с Громовым выдали справку Жандару Гаеву о том, что эти люди отбились от родственников и просили помочь им следовать к месту выселения. Мы сказали, что не знаем, поможет ли эта справка им в чем-нибудь, так как у нас не было никакой печати или штампа заверить этот документ.

Потом мы с Громовым добрались до ж. д. станции «Слепцовская». Там встретили какого-то полковника-грузина. У него спросили, где находятся Серов и Берия. Мы хотели им доложить, что в горах при выселении чеченцев допущены злоупотребления. Уничтожено много невинных людей путем расстрела и сожжения. Полковник что-то сказал своему шоферу на грузинском языке. Громов понял, о чем он говорит, так как он раньше работал в Грузии и знал грузинский язык. Мой спутник срочно предложил уехать. Мы сели в автомашину и удалились. Громов объяснил мне, что полковник вызвал автоматчиков расстрелять нас как лишних свидетелей преступления в Хайбахе и в Малхесты. Когда мы проехали с. Закан-Юрт, нас догнала военная автомашина. Офицер, ехавший на ней, сказал, что нам повезло, что мы уехали оттуда, так как нас искали автоматчики. В Грозном обо всем, что видел, я подробно рассказал Серову, примерно 8-го марта. Генерал был в ярости, приказал мне не говорить никому об этом. В то время я даже не мог заикнуться о преступлениях, совершенных войсками, так как меня могли физически уничтожить как свидетеля.

Вопрос: Скажите, Мальсагов, когда Гвешиани отдавал приказ уничтожить людей, запертых в конюшне, вы не обратили внимание на его лицо, его поведение?

Ответ: Гвешиани вел себя спокойно, как-будто бы ничего не происходило, будто там не было людей. Там находились, кроме меня, Громов и другие офицеры, примерно человек 15 и много солдат. После Хайбаха с Гвешиани я никогда не встречался.

После выселения моего народа Чечню я покинул только 18 апреля 1944 года. До этого дня я был задействован представителями власти для оказания помощи в выселении оставшихся в горах чеченцев. Вместе со мной были и другие ответственные работники. Некоторые из них пробыли в Чечне до 1948 года.

В то время в Галанчожском районе была банда Хасана Исраилова. Она большой опасности не представляла. По моему соображению, в банде было 14 человек. Эта группа не могла совершать какие-либо действия против Советской власти, так как для операции по выселению чеченцев были стянуты войска НКВД по два солдата на каждого жителя района. Кроме того, в горах была еще банда Виситы Анзорова. Сколько там было человек, мне не известно.