Хайноре. Книга 1

— Вы! — запыхавшись, крикнула она, нагоняя жениха. — Вы… вы — Бриган Рунлейвсон! Бастард конунга! О вас… о вас говорил весь двор десять лет тому назад. Я слышала от сестры и отца, люди до сих пор о вас шепчутся… Вас… вас не казнили…

— Ещё бы! — рыкнул лорд, обозленным медведем мечась по барбарисовой аллее. — Глупо казнить любимчика конунга. Его ведь можно посадить на трон Корхайма, как тряпичную куклу, чтобы люди Севера поменьше роптали. Разве не хитро, а?

— О, боги…

— Богов нет, — отрезал Дормонд, выхватывая бурдюк из-за пояса и жадно прижимаясь к нему губами.

Лира медленно осела на скамью, на которой ещё утром истекала слезами из-за предательства жениха. Сейчас же ей было его жаль…

При дворе, наверное, только статуи не знали историю пленного принца-бастарда северного конунга. Конечно, не в подробностях, но слухи! слухами полнится каждый альков, слухи ходят по коридорам вслед за придворными, слухи витают в воздухе, и все ими дышат, хотят того или нет. А уж слухи о Севере… говорили, что у конунга было «девять наследников и один сын», девять законных детей и один бастард, любимый ребенок от жрица какого-то северного бога. Бастард рос с матерью при храме, но учил его отец и отец же сделал из него своего приемника, должного обойти в гонке за трон всех остальных детей. Но наследников не устроило решение отца, и ещё при жизни конунга они стали делить власть — так на островах началась бойня, в которой брат шёл на брата, старшие убивали друг друга, а младших душили в люльках. И так страшно и жестоко они воевали, что сам конунг не смог примирить их меж собою, ему оставалось только день ото дня хоронить своих детей. Глупо было не воспользоваться слабостью неукротимого врага, потому Королевство набросилось на острова с удвоенной силой, а кто-то даже говорил, что Корона сама хитростью стравила меж собою северян, чтобы ослабить пред натиском материка. Как шептались дворцовые сплетники, это на какое-то время даже заставило сыновей объединиться с отцом и дать бой Короне, пока один из братьев не предал семью и не сдал бастарда Фалавену. Так Бриган Рунлейвсон оказался в плену. Лира была мала, когда слышала все эти кулуарные сплетни от слуг и в разговорах отца с сестрой, так мала, что история о бастарде конунга казалась ей сказкой. И вот теперь этот сказочный северный принц должен стать ее супругом…

— Мне… мне очень жаль…

— Придержи жалость для себя, милая леди. Это тебя насильно выдают замуж за северянскую богомерзь, — лорд снова пригубил.

Забавно… они и впрямь с ним теперь в одной клетке…

— Как… как так вышло… как вы согласились?..

— На что? На плен? Ха… Дураком был. Молодым. Подыхать не хотел. Думал, сбегу, найду лазейку, схитрю, не зря же Лисом звали. А они, твари, и того мне сунут и этого. И титул, и яств, и девок, только отрекись от своих богов, надень знамя Отца, в сказке жить будешь, на трон северный сядешь. Умеют они. Сестра твоя особенно.

— О да! — Лира невесело хохотнула. — Это точно.

— Что, к тебе она тоже ключик нашла?

— Она и мертвого уговорит встать.

Не знает он только, что не одна Корона на него виды имеет. И что боги есть, и боги хотят его заполучить. Почему Папа Ромох выбрал северянина, человека другой веры да ещё и ценного пленника Короны? Может, это и делает его особенным и избранным? Знает ли Альма? Впрочем, даже если и знает, ей, верно, нет дела до дрязг между земными властителями, ее ведут Боги.

— Теперь уже все не важно, — тихо заговорил северный принц, — отец помер. Братья не выстоят. Если там ещё кто-то из них остался… Хорошо бы этот ублюдок Ярок ещё живой был. Мне с ним поквитаться надо.

— Ярок?

— Да. Сопляк, что сдал меня Короне. Как давно все это было, а…

— А… а меня… меня вы…

— Что? В постели придушу? — Лорд засмеялся, опуская большую руку ей на плечо, как тогда, у Красной Пасти. — Нет, к чему это все. Я годы раздумывал, как упокою всех на этой чертовой земле, но я был молодым балбесом и не понимал, что в смерти невиновных проку нет, впрочем, как и в этой борьбе… уже нет. Ты станешь моей женой. А я наместником короля на островах. По-честному, так и я уже давно не северянин. Вытравили. Сколько можно, в самом деле, хранить эту жажду мести? Десять лет прошло. Пора заканчивать.

— Но… я же вижу, как вам горько… неужели вы…

— И что, что горько? — Бриган Рунлейвсон остро посмотрел на неё. — Север вот-вот падёт. Не будет больше свободного Севера. Корона получит острова, северяне, что признают новую власть, будут жить в мире и достатке. Кончилась битва, проиграна. Может оно и к лучшему. Поэтому, о том, что узнала сейчас, забудь. Я лорд Дормонд и твой жених. Остальное — прах и пепел.

Прах и пепел, мысленно повторила Валирейн, глядя на круглый шрам на своей ладони. Прах и пепел…

* * *