Хайноре (СИ)

— Теперь уже все не важно, — тихо заговорил северный принц, — отец помер. Братья не выстоят. Если там ещё кто-то из них остался… Хорошо бы этот мелкий ублюдок Ярок ещё живой был. Мне с ним ещё поквитаться надо.

— Ярок?

— Да. Сопляк, что сдал меня короне. Как давно все это было, а…

— А… а меня… меня вы…

— Что? В постели придушу? — лорд засмеялся, опуская большую руку ей на плечо, как тогда, у Красной Пасти. — Нет, к чему это все. Я годы раздумывал, как прибью всех на этой чертовой земле, но я был молодым балбесом и не понимал, что в смерти невиновных проку нет, впрочем, как и в этой борьбе… уже нет. Ты станешь моей женой. А я наместником короля на островах. По-честному, так и я уже давно не северянин. Вытравили. Сколько можно, в самом деле, хранить эту жажду мести? Десять лет прошло. Пора закончить все это.

— Но… я же вижу, как вам горько… неужели вы…

— И что, что горько? — Бриган Рунлейвсон остро посмотрел на неё. — Север вот — вот падёт. Не будет больше свободного севера. Корона получит доступ к морским дорогам, оставшиеся северяне, которые признают новую власть, будут жить в мире и достатке. Кончилась битва, проиграна. Может оно и к лучшему. Поэтому, о том, что узнала сейчас, забудь. Я лорд Дормонд и твой жених. Остальное — прах и пепел.

Прах и пепел, мысленно повторила Валирейн, глядя на круглый шрам на своей ладони. Прах и пепел…

***

С тех пор в леди Оронца поселилось скользкое чувство, словно бы она предаёт кого-то очень близкого, доверившегося ей, родного. Хоть она ещё и не стала женой лорду, хоть она ещё не родила ему детей и не прожила с ним годы, но мысль о том, что боги воспользуются им так же, как Королевство, исколола ей совесть. После того разговора лорд Дормонд стал к ней необыкновенно участлив. Он проводил с нею больше времени, чем с флягой, он даже побеспокоился о пропавшей Альме и предложил леди заняться её поисками, но Лира отмахнулась, не глядя ему в глаза, мол с нею бывает, ушла в лес за травами, скоро воротится. Он был на каждом завтраке, обеде и ужине, и больше не пускал сира Вароя за их стол. Он стал совсем другим, и потому Лире ещё болезненнее пришлись вести от Альмы.

Сир Галлир передал ей письмо ночью в конюшне, наказал сжечь его после прочтения и не писать ответа. Ведьма говорила, что наконец-то смогла выйти на связь с Древними и получила указания. Лира должна была заручиться доверием лорда и в указанный час привести его к месту ритуала. Всё нужно будет делать быстро и тайно, чтобы никто не прознал, особенно слуга Гаракаса. Ритуал случится в период, когда око ночи будет закрыто и тёмные боги не смогут подглядеть за ними. Ждать осталось не долго, пишет Альма, действуй смело и быстро, будь ласкова и любовна к жениху. Вскоре все решиться, и ты обретёшь великие силы и великую свободу, дитя Лима. Матерь богов, добавила ведьма в конце. Так она еще не называла Лиру. Неужели это новый титул, данный ей Сашией и Папой Ромохом?..

Она так хотела всего этого, так мечтала, так гордилась своей избранностью… а теперь ей так горько от этих мыслей, так жалко предавать лорда, так… глупо, сказала бы Альма. Как все глупо складывается, как глупо… или может… может это боги испытывают её на верность? Дают ей выбор, дают ей право решить судьбу Лима и всего людского мира… Тяжело быть избранной. Тяжело принимать решения и держать ответ за чужие жизни.

Кто бы помог, кто бы дал совет…

Она знала, что встретит его там, среди лошадей, уж больно он их любил. От Сорки она слышала, что конюхи не слишком довольны, что какой-то гвардеец лезет к ним с поучениями, как, дескать, правильнее ухаживать за лошадками, дескать, к каждой нужен свой подход, да и корм можно разнообразить, даже не можно, а очень даже нужно. Биро как раз пререкался с главным конюхом, когда Лира подходила к конюшням.

— … Занимайся своим делом, мальчишка, чтоб тебя!

— Своим делом? О нем и беспокоюсь! — возражал Биро, руки — в—боки. — А если угроза какая и приказ «по коням»? А конь еле дышит, голодом уморенный, или болеет, потому что ему воду не меняют как надо? Что тогда делать? К тебе на хребтину запрыгивать что ли?

Конюх плюнул ему под ноги, махнул рукой, прозвав как-то заковыристо, и хлопнул дверью.

Не удержавшись, Лира расхохоталась, тогда её Биро и заметил.

— И вам смешно, значит, — ворчал он, подходя ближе. — Лучше бы поддержали, там же и ваша девушка страдает.

— Ужели за ними так дурно ухаживают?

— Ну, может не хуже, чем бывает, — гвардеец неловко почесал затылок. — Но себя явно больше любят, чем скотину.

Лира хитро улыбнулась.

— Тебе бы войну. А то совсем со скуки нечем себя занять.

— Не надо нам войны. И так достаточно. Хотя, — хмыкнул Биро, усаживаясь на скрипящую старую лавку, — вы правы, конечно. Делать мне тут нечего. Совсем. По правде сказать, не пойму зачем здесь вообще столько стражи? Не иначе как казну охраняют.

Не казну, конечно, хотелось сказать Лире, но одного важного человека точно.

— И все же здесь, наверное, лучше, чем в столице?

— Точно говорите.