Хайп

Когда все расселись и официанты наполнили бокалы и рюмки, дядя Леша неспешно поднялся и прогудел:

— Уважаемые, рад всех видеть в добром здравии. День будничный, рабочий, так что я не буду говорить долго. Все мы занятые люди, поэтому перейду сразу к сути. Вот тут сидит сын нашего старого товарища Андрея Мальцева. Малец был правильный пацан, хотя и без башни. Вы все его знаете и помните. Точнее, знали. Его больше нет. Может, кто-то уже слышал об этом. — Дядя Леша сделал паузу.

За столом поднялся шум.

Пол слышал обрывки фраз:

— Что, Малец прижмурился? Да ладно!

— А ты что, не слыхал?

— Не прижмурился, а грохнули его. С охраной, с женой, двенадцать человек всего, прямо в доме.

— Не двенадцать, а двадцать!

— Взорвали?

— На чужом бабле долго не просидишь.

— Три фугаса, прикинь!

— Чем выше шкаф, тем громче падает.

— Откуда знаешь?

— Ротшильд из Москвы три дня назад приехал, рассказывал.

— Я продолжу, если не возражаете, — снова загудел дядя Леша, и шум стих. — В общем, Андрея Мальцева больше нет с нами. Он умер. Точнее, погиб.

— Убит, — сказал с места Воропай.

Дядя Леша молча кивнул, поднял рюмку.

— Помянем. Земля пухом.

Собравшиеся не спеша, вразнобой, поднялись, с шумом отодвигая стулья. Над столом взмыли рюмки, однако Пол отметил, что у некоторых в руках были стаканы с минералкой или соком.

«Не пьют, — подумал он. — Возраст. Или здоровый образ жизни».

Его почему-то охватило нехорошее, злое веселье, и он с трудом сдержал улыбку, несмотря на всю серьезность и значимость момента. Вот стоят вокруг богато накрытого купеческого стола бывшие бандиты, лет двадцать назад державшие в страхе весь город, и пьют сок за упокой души своего коллеги. Ничего другого за него они выпить просто уже не в состоянии. Как там говорится в их кругах? «Бог не фраер, он в очках и все видит»?

— А теперь я хочу вам представить сына Андрея Мальцева. Вот он, Павел Андреевич, приехал к нам в гости из столицы, — сказал дядя Леша, когда все расселись и начали закусывать, звякая вилками. — Паша, покажись людям.

Пол послушно встал и едва удержался от шутовского поклона. Если до этого он ловил на себе отдельные, быстрые и острые оценивающие, взгляды, то теперь словно попал под прожекторные лучи. Его рассматривали, оценивали.

— А похож, — сказал кто-то. — Вылитый Малец.

— Кепки только не хватает, — послышалось с другой стороны стола.

— Кепка — дело наживное, — заявил Воропай.

Бывшие авторитеты переглянулись.

Пол напрягся. Слова Воропая прозвучали как намек. Мол, он, Павел Андреевич Мальцев, однажды точно наденет отцовскую кепку, видимо, памятную многим за этим столом.

— Твое здоровье, Паша. — Дядя Леша поднял рюмку, вновь наполненную расторопным официантом. — Пусть твоя жизнь сложится лучше, чем наши.

— Король умер — да здравствует король, — ехидно проговорил лысоватый мужичок, сидящий на дальнем конце стола.

Остальные молчали, пить не спешили. Взгляды затяжелели, в них теперь явно читались неприязнь, страх и даже откровенная ненависть.

— Об этом говорить еще рано, — прервал паузу дядя Леша. — Парень попал в беду. Давайте выпьем за его здоровье, а после я перейду к сути.

Рюмки медленно, как бы нехотя, сдвинулись над столом. Пол тоже чокнулся, особо не глядя, с кем, выпил, закусил вареным языком с хреном.

— Дир, давай уже, не томи, — развязно сказал седой, импозантный мужчина в синем с искрой костюме.

«Дир — это прозвище дяди Леши, — догадался Пол. — Погоняло, как они говорят».

— А ты не беги впереди паровоза, Сало, — заявил дядя Леша. — Еще по третьей не выпили. — Он поднялся, вновь обвел присутствующих взглядом. — По традиции третий тост — за пацанов, которых нет сейчас за этим столом. За наших там! — Дядя Леша указал рукой с рюмкой куда-то в пространство. — Чтоб каждый из нас помнил, что братва в сложную минуту рядом, а тот, кто не прав, получит сполна.

Собравшиеся опять поднялись.

Со всех сторон доносились возгласы:

— За братву!

— За тех, кто на зоне!

— Кто не был, тот будет, кто был, не забудет!

— За братву!

Авторитеты выпили, расселись и взялись за еду. Официанты принесли горячее. Некоторое время над столом слышалось только звяканье вилок и ложек, сдержанное чавканье и прочие звуки, обычно сопровождающие трапезу.

Пол тоже похлебал солянки, погрыз нежную баранью корейку, поковырял салат и почувствовал, как на него внимательно кто-то смотрит. Он поднял голову и встретился взглядом с тем самым импозантным седым мужчиной, носящим простецкую кличку Сало.

— Следаки чего базарят? — спросил тот. — Папахена твоего кто грохнул?

Пол уже открыл рот, чтобы ответить в тон: «Да ваш корефан Гарь, больше некому», но Воропай, сидевший рядом, резко сжал ему руку и вмешался:

— Следаки молчат, как рыбы об лед. Мутное там дело. Дир, расскажи братве.

Дядя Леша не спеша вытер накрахмаленной салфеткой рот, поставил локти на стол, сцепил толстые пальцы и поверх них посмотрел на присутствующих.