Хакер хочет в Тамбов

Поведение этой дамы было на редкость раздражающим. Она явно сваппила, но вот с какой целью? То ли ей нравилось напускать вокруг своей персоны побольше тумана, то ли она на самом деле чего-то боялась. Но, как бы там ни было, имидж роковой женщины все равно был для нее на первом плане.

Пока я подыгрывал Элеоноре, скрепя сердце соглашаясь с ее стилем ведения беседы, у меня в голове боролись две мысли: «стоит ли тратить время на эту особу»? и «этой женщине угрожает опасность». Я потихоньку начал склоняться ко второму решению.

Дело в том, что есть такой тип женщин, – я называл их про себя «колдуньями без волшебной палочки», – которые обожают атмосферу таинственности, хотя ведут обыкновенную рядовую жизнь.

И вот когда течение событий действительно начинают принимать опасный оборот, эти дамочки чувствуют себя как рыбы в воде. Интуиция подсказывает им, что волшебная палочка вот-вот попадет им в руки – настал их долгожданный звездный час.

Игра в загадку переходит на другой уровень, как в компьютерной игрушке – и «колдуньи» начинают с бешеной активностью мутить вокруг себя воду, создавая где надо и где не надо непредвиденные сложности.

В конце концов они так запутываются в раскинутых ими сетях интриг, что ничего уже нельзя отпачить. Для некоторых это заканчивается весьма плачевно и на местном кладбище появляется еще один печальный крестик или столбик, украшенный фотографией на металле, с которой на вас пронзительно смотрит роковая женщина, как бы говоря: «Вот видите, настолько неотвратимой была моя судьба!»

Приблизительно так сейчас и смотрела Элеонора на хрустальные блестки в бокале. Наблюдая игру света в преломлении граней, моя соседка тихо произнесла (нельзя же, в конце концов, отделываться только общими фразами, а любой факт можно повернуть таким образом, что он прибавит дополнительные очки к ее имиджу):

– Сергей говорил, что его преследуют, интересовался всякими «телефонными жучками» и микрофонами. Кто его донимает – люди или нечистая совесть – не знаю, но он производил впечатление загнанного зверя, – медленно проговорила Харитонова. – Я приняла бы его в свои объятия и укрыла бы от опасности, но я сама – под ударом, и рядом со мной Сергей бы не выжил. Мне кажется, что он ищет какю-то защиту – недаром он так подробно выспрашивал про заказные убийства в нашем городе, про деятельность охраных агентств и мафиозные разборки.

– Его интересовали конкретные люди? Он называл какие-то фамилии?

– Да, конечно, – немедленно отозвалась Харитонова. -Дело Линькова, Соломахина...

Элеонора подняла бокал и внимательно рассмотрела его содержимое на свет. Потом перевела руку напротив электрической свечи, что стояла на столике, но естественное освещение понравилось ей больше и госпожа Харитонова снова повернулась к окну, чередуя наслаждение зрения – игру света в хрустале и вкуса, – не забывая прихлебывать по глотку через каждую фразу.

– Прошлогоднее похищение Табидзе, закончившееся убийством коммерсанта и расстрел Сухорукова, – продолжала она перечислять. – Но здесь он проявил, скорее, краеведческий интерес, дела ведь давние и речь шла о мертвых. Впрочем, это только так принято говорить – «мертвые»...

– То есть? – не понял я.

Но Элеонора Харитонова отделалась только снисходительно усмешкой.

– Если все же говорить о живых и здоровых негодяях, то Воронцов называл мне только две фамилии – Гончарова и Штерна.

– Штерна? Это ваша местная знаменитость?

– Ну да. Занимался черт знает чем, потом породнился с кем-то из администрации и влип в медицинское страхование, баллотировался в местную Думу, не прошел, потом хапнул несколько миллиардов и полтора года назад смылся. То ли на Канары, то ли на Кипр. Интерпол, вроде, ищет, по пока не нашли. Хотя интервью со Штерном регулярно появляются в местной прессе. Он, разумеется, пытается доказать, что чист, как накрахмаленная сорочка, и что его подставили нехорошие конкуренты.

– Старо как мир, – усмехнулся я. – Но позвольте, вы упомянули о том, что Сергея интересовал ваш муж.

Фраза, вскользь брошенная Элеонорой в самом начале разговора, надолго повисла в воздухе и осталась без комментариев с ее стороны.

Я все это время ждал, что Харитонова сама объяснит, что связывает ее супруга с Воронцовым, но моя собеседница не торопилась этого делать. Не хотела ли она, чтобы я сам ей об этом напомнил?

– Вадим имел с ним беседу. Собственно, мой муж сам проявил интерес к Воронцову. Знаете, прошлое, как бы оно далеко от нас не отстояло, может вдруг проснуться и заставить считаться с собой, – с грустью проговорила Элеонора Харитонова.

– Можно я буду звать вас Эллой или Норой? – проговорил я как можно ласковее, пытаясь скрыть раздражение.

Харитонова удивленно подняла брови.

– Мне кажется, что одно из этих имен вам больше подходит – ведь вы говорите – как пишете. А я – я простой частный сыщик И мне, вы уж простите, непонятно, чем ваш муж так заинтересовал Воронцова или наоборот.

– Это ясно как божий день, – подала плечами Харитонова. – Я думала, что вы в курсе...

– В курсе чего? – переспросил я, медленно считая про себя до десяти.