Хакеры

Закон от 1984 года с поправками от 1988 года был создан в ответ на потребность общества в защите от компьютерной преступности. Это была первая попытка Конгресса сделать незаконным вторжение в чужой компьютер, получение несанкционированного доступа в компьютерные системы. Закон также объявлял преступным актом переадресацию, модификацию, уничтожение и разглашение информации, полученной в результате несанкционированного проникновения в компьютер. Пока закон не нашел достаточного применения. Только одно дело было передано в суд и рассматривалось без участия присяжных. В отличие от других, достаточно узких областей уголовного права, закон о компьютерном мошенничестве охватывал самый широкий спектр компьютерной деятельности. Те, кто критиковал закон, утверждали, что он слишком расплывчат, что он не содержит точного определения таких понятий, как «доступ» и «санкционированный». Гвидобони, для которого все это было внове, понял только, что для начала нужно встретиться с потенциальным клиентом и ознакомиться с фактами.

Когда семья Моррисов вошла в офис Гвидобони, первое, что бросилось ему в глаза – их достаточно неординарная внешность. Роберт был в какой-то матросской курточке и узком пурпурном в цветочек галстуке. Бледный, с искаженным лицом, он выглядел так, будто не спал и не ел несколько дней и пребывает в ступоре. О бороде Боба Морриса говорилось уже достаточно. Зато Энн, коренастая седеющая блондинка, производила впечатление волевой и интеллигентной женщины, всецело занятой сыном. В отличие от Роберта, его родители были относительно спокойны, хотя и тревожились, сможет ли им помочь этот чужак. Боб и Энн сразу дали понять, что искали адвоката в крайней спешке. Один известный адвокат из Вашингтона уже предложил им свои услуги, но Моррисы хотели выяснить конъюнктуру. Гвидобони записал некоторые общие сведения и попросил Боба обрисовать его обязательства перед АНБ в связи с этим делом. Моррис – старший ответил, что счел своим долгом сообщить властям все, что он знал. Он уже связался с юристами АНБ и говорил с ФБР. Он убежден, что Роберт тоже должен пойти в ФБР. Гвидобони объяснил, что это распространенное заблуждение – идти прямо к властям с признанием, надеясь на ответное снисхождение, и быстро отговорил Морриса – старшего от этого плана. Затем наступила очередь Гвидобони отвечать на вопросы. Он рассказал, что закончил факультет права Вирджинского университета, что специализируется на «беловоротничковой преступности» и что, если не считать одного связанного с компьютерами дела в 1981 году, его познания в компьютерной технике минимальны.

Потом Гвидобони попросил оставить его с Робертом наедине. В известном смысле Роберт показался Гвидобони самым молодым из всех 22-летних молодых людей, которых он только встречал. Когда адвокат убедил Роберта, что никакие судебные исполнители не собираются наброситься на него, скрутить и потащить в кутузку, тот чуточку расслабился. У Гвидобони ушли годы на то, чтобы научиться разбираться в потенциальных клиентах, от уличных воришек до конгрессменов, и он смог разглядеть в издерганном невротике не только очень интеллигентного, но и совершенно бесхитростного юношу. Больше всего Роберта интересовало, будут ли у него неприятности в университете.

Уяснив, что, по всей видимости, интересы национальной безопасности не затронуты и программа Роберта не повредила ни одному финансовому институту, Гвидобони попросил рассказать, кто из знакомых Роберта в курсе, что это он написал вирус и запустил его. Роберт сказал, что прежде всего Пол Грэхем и Энди Саддат. Еще он сообщил о вирусе Дэвиду Хендлеру, Джанет и, разумеется, отцу. Заранее о вирусе знал только Пол. Гвидобони хотел узнать, какие улики оставил Роберт. Выяснилось, что Роберт почистил массу файлов на своей корнеллской машине, но кто-то явно прошерстил его старые файлы и обнаружил доказательства там. Гвидобони считал это незаконным методом сбора доказательств. Утверждение сотрудников университета, что они имели право просматривать файлы Роберта, потому что его компьютер является собственностью университета, с точки зрения юристов абсурдно. Просмотр чьих-то персональных файлов – такое же нарушение права на невмешательство в частную жизнь, как и вскрытие писем или прослушивание телефонных разговоров.

Когда беседа уже подходила к концу, Гвидобони увидел, что до Роберта только начинает понемногу доходить, что он совершил правонарушение. До сих пор он не вполне осознавал, что кто-нибудь за пределами компьютерного сообщества придает случившемуся большое значение. Фактически до разговора с Гвидобони Роберт даже не подозревал о существовании закона, который нарушил.