Читаем Хакеры полностью

Дискуссия на темы морали не ограничилась одними компьютерщиками. В нее включились и те, кто ничего не понимал в вычислительной технике, но волновался из-за того, что новые технологии могут использоваться криминальными структурами. Дело в том, что практически любой американец хоть раз да пострадал от компьютеров – то ли банк перечислил деньги не на тот счет, то ли страховая компания потеряла заявление, то ли билет забронировали совсем на другой рейс. Чего люди часто не принимали в расчет, так это того, что ошибаются не компьютеры, но люди, которые пишут для них программы и работают с ними. И если, утверждали некоторые, Роберта Морриса надлежащим образом не наказать, то не сочтут ли компьютерные преступники, куда более злонамеренные, чем он, что им открыли зеленую улицу? Не появятся ли программы, которые смогут разорять банки, саботировать авиадиспетчерские системы и даже, не дай бог, развязывать войны?

Еще одной волновавшей всех темой стали мотивы Роберта. Поскольку он отказывался говорить с журналистами, те были вольны в своих домыслах. В статьях утверждалось, что его вдохновил роман «Оседлавший взрывную волну» Джона Браннера, предтечи киберпанка, который Энн Моррис назвала одной из книг, которые Роберт часто перечитывал. На самом деле книга больше захватила Морриса – старшего, чем его сына. Боб был давним поклонником Браннера, и когда Энди и Пол приехали в Мэриленд, Боб первым делом взял эту книгу с полки и сказал «Посмотрим, с чего все это началось». Конечно, Роберт читал эту книгу, и не один раз, но на его жизнь она повлияла не больше, чем любая другая книга из разряда любимых. Кроме того, работая над программой, он назвал ее вирусом, а не червем.

Другие приписывали Роберту мотивы гораздо более низменные. Это была программа террориста, специально рассчитанная на то, чтобы вывести сеть из строя, утверждали они. Кое-кто пошел еще дальше, предполагая, что программа несла какую-то информацию. В конце концов, разве он не сын одного из ведущих американских экспертов по компьютерной защите, сотрудника таинственного АНБ, гнезда компьютерного шпионажа? Может, это какой-то заказной эксперимент вышел из-под контроля? Правда, как водится, была куда менее драматичной. Роберт никогда не полез бы в коммерческую сеть в поисках власти, денег или государственных секретов. Он просто унаследовал от отца любовь к играм чистого интеллекта.

Постепенно, с помощью Дина Крафта, агент ФБР О'Брайен стал понимать корнеллский компьютерный «новояз». До него стало доходить, что настоящие улики он вряд ли найдет в личных вещах подозреваемого. Все улики были в компьютере. Но Моррис закодировал почти все свои файлы, и не просто закодировал, но и уплотнил перед этим, ужал с помощью специальной программы, что сделало расшифровку еще более трудной. Кто-то прикинул, что специалистам АНБ. этого центра криптографии, понадобится 200 лет, чтобы разобраться с файлами Роберта. Правда, это оказалась недостоверная информация. Крафт первым делом взялся за программу дешифровщика Сгурtobreaker Workbench («Верстак шифровзломшика») и уложился меньше чем за день. Прояснился и телефонный аноним. ФБР получило список междугородных телефонных звонков Роберта, и выяснилось, что в ту ночь он звонил в Гарвард некоему Полу Грэхему.

Специальный агент ФБР О'Брайен не испытывал особой симпатии к этому парню Моррису, будь он хоть десять раз таким талантливым, как говорят. Все эти разговоры о ясноглазом мальчике с рюкзачком за спиной не трогали О'Брайена. В 22 года, полагал агент, мужчина должен отвечать за свои поступки. О'Брайен в этом возрасте уже был патрульным офицером. Моррисовы дружки из Гарварда его тоже не слишком волновали. Когда он прилетел в Бостон, чтобы побеседовать с Грэхемом и Саддатом, то нашел Грэхема в его комнате в Эикене. Грэхем встретил О'Брайеиа недружелюбно и явно не стремился к сотрудничеству.

– Не думаю, что мне хочется быть впутанным в это дело, – сказал он агенту.

– А ты уже впутался. Пол, – ответил О'Брайен – Дружка-то заложил.

Пол стоял на своем:

– Я не буду с вами разговаривать.

О'Брайен понимающе кивнул, полез в карман и достал какой-то листок – Мистер Грэхем, – сказал он, – посмотрите, пожалуйста, я правильно написал вашу фамилию?

– Что это? – спросил Пол и взял бумажку.

Его глаза расширились Это был вызов для дачи свидетельских показаний. О'Брайена не могло не повеселить такое невежество. Большинство из тех, кому он вручал повестки, уже в тот момент, когда агент опускал руку в карман, знали, что сейчас последует. Они пятились и рефлекторно прятали руки за спину, только чтобы не притронуться к повестке.

– Это вызов в суд, и мы встретимся в Сиракузах на будущей неделе.

– А если я не явлюсь? – Пол встревожился.

– Тогда я вернусь с ордером на арест.

Энди Саддат был повежливей, но тоже отказался отвечать на вопросы и получил свою повестку. К началу процедуры снятия показаний Саддат и Грэхем опоздали. Помощник прокурора, Эвди Бакстер, стал нервничать.

– Во сколько прилетает их самолет?– спросил он у О'Брайена.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука