Халиф на час

И, услышав это, Ситт Будур села на своем месте прямо и сказала: «О моя любимая, что это ты говоришь?» — и Хаят ан-Нуфус ответила: «Я говорю, что никогда не видела такого чванного, как ты. Разве все, кто красив, гак чванятся? Но я сказала это не для того, чтобы ты пожелал меня, а потому, что боюсь для тебя зла от царя Армануса: он задумал, если ты не познаешь меня сегодня ночью и не уничтожишь мою девственность, отнять у тебя утром власть и прогнать тебя из нашей страны. А может быть, его гнев увеличится, и он убьет тебя. И я, о господин мой, пожалела тебя и предупредила, а решение принадлежит тебе».

И, услышав от нее эти речи, царица Будур склонила голову к земле и не знала, что делать, а потом она подумала: «Если я не послушаюсь царя, то погибну, а если послушаюсь — опозорюсь. Но я сейчас царица всех Эбеновых островов, и они под моей властью, и мне не встретиться с Камар аз-Заманом ни в каком другом месте, так как ему нет дороги в его страну иначе, как через Эбеновы острова. Я не знаю, что делать, и вручаю свою судьбу Аллаху (прекрасный он промыслитель!). Я же не мужчина, чтобы подняться и открыть ему невинную девушку!»

А затем царица Будур сказала Хаят ан-Нуфус: «О любимая, все мое пренебрежение тобою и воздержание от тебя — против моей воли». И она рассказала ей обо всем, что с нею случилось, от начала до конца, и показалась ей и молвила: «Ради Аллаха прошу тебя, защити ты меня и скрой мою тайну, пока Аллах не сведет меня с моим возлюбленным Камар аз-Заманом, а после этого будет что будет…»

И Хаят ан-Нуфус выслушала ее слова и изумилась ее рассказу до крайних пределов. Она пожалела ее и пожелала ей встретиться с ее возлюбленным, Камар аз-Заманом, и сказала ей: «О сестрица, не бойся и не мучайся! Терпи, пока Аллах не свершит свое дело, которое решено». А потом Хаят ан-Нуфус сказала: «О сестрица, грудь свободных — могила для тайн, и я не выдам твоей тайны».

Затем они стали играть, обниматься и целоваться и проспали почти до призыва на молитву. И тогда Хаят ан-Нуфус поднялась и, взяв птенца голубя, зарезала его над своей рубашкой и вымазалась его кровью и, сняв шальвары, стала кричать. И ее родные вошли к ней, и невольницы заголосили от радости, и пришла ее мать и спросила, что с нею, и ходила вокруг нее и оставалась у нее до вечера.

Что же касается царицы Будур, то она утром встала и пошла в баню, и вымылась, и совершила утреннюю молитву, а потом она отправилась в Дом суда и, сев на престол царства, стала творить суд между людьми. И когда царь Арманус услыхал радостные клики, он спросил, в чем дело, и ему рассказали, что его дочь лишена невинности, и обрадовался он этому, и его грудь расправилась и расширилась, и он сделал большой пир, и так они провели некоторое время. Вот то, что было с ними.

Что же касается царя Шахрамана, то когда его сын выехал на охоту и ловлю вместе с Марзуваном, как уже раньше рассказано, он стал ждать, но пришла ночь после их отъезда, и его сын не приехал. И царь Шахраман не спал в эту ночь, и она показалась ему долгой, и встревожился он крайней тревогою, и волнение его увеличилось, и не верилось ему, что заря взойдет, а когда настало утро, он прождал своего сына до полудня, но тот не приехал. И почувствовал царь, что наступила разлука, и жалость к сыну вспыхнула в нем, и он воскликнул: «Увы, мой сын!» — а потом так заплакал, что замочил слезами свою одежду, и произнес из глубины расколовшегося сердца:

Я с людьми любви постоянно спорил, пока я сам
Не почувствовал ее сладости с ее горечью.

И насильно выпить пришлось мне чашу разлуки с ним,
И унизился пред рабом любви и свободным я.

Поклялась судьба разлучить меня и возлюбленных,
И теперь исполнил суровый рок то, в чем клялся он.

А окончив эти стихи, царь Шахраман вытер слезы и кликнул войскам клич, приказывая выезжать и спешить в долгий путь. И все воины сели на коней, и султан выступил, пылая по своему сыну, Камар аз-Заману, и его сердце было полно печали. И они поскакали, и царь разделил войско на правое, левое, заднее и переднее и на шесть отрядов и сказал им: «Сбор завтра у перекрестка дороги!»

И тогда войска рассеялись и поехали, и ехали, не переставая, остаток этого дня, пока не спустилась ночь. И они ехали всю ночь, до следующего полдня, пока не достигли пересечения четырех дорог, и не знали они, по какой дороге поехал Камар аз-Заман, а затем они увидели остатки разорванной материи и заметили растерзанное мясо и увидели, что еще остались следы крови.