Халим. В плену у шейха

Да, мои глаза действительно меняют цвет. У нас такую особенность называют «взглядом хамелеона». Цвет глаз зависит от настроения. Тётя так определяла, грущу я или радуюсь… Если глаза светлые – значит, мне весело и хорошо, а если темнеют – значит, я разочарована или грущу. Интересно, какого цвета сейчас мои глаза?

– Такие яркие. Голубые… – шепчет уже мне в губы и накрывает их своими, чтобы в следующий момент причинить боль, сильно хватив зубами. Я шиплю ему в рот, толкаю шейха в грудь, на мгновение позабыв о нашей договорённости. Но эль Хамад не злится, нет. Наоборот, усмехается и вглядывается в моё лицо, продолжая любоваться. – Красивая. Ты такая красивая девушка. Я бы ни за что не отпустил тебя в другую страну к чужим мужчинам. Таких женщин прячут от всего мира.

И пока я отхожу от оргазма и пытаюсь понять смысл его слов, шейх падает на кровать рядом, берёт меня, словно куклу, и тянет на себя, усаживая на бёдра.

– Что?.. Что ты делаешь? – вырывается испуганное.

– Учу тебя заниматься со мной любовью, – смеётся.

А я, оказавшись на нём верхом, с ужасом представляю, что будет дальше.

Он обнажён. Я чувствую под собой горячий, большой член и стараюсь не смотреть вниз. Смотрю в его глаза, кусаю нижнюю губу.

– Не делай этого, – замечаю, как меняется его лицо. – Иначе мне захочется большего.

Я не уточняю, что он имеет в виду, просто перестаю грызть губы.

– Халим… – тихо произношу ненавистное имя, а шейх, как ни странно, мгновенно реагирует. Взгляд становится осмысленным, глубоким.

– Да, Райхана?

– Не причиняй мне боль, – я знаю, что уже просила его об этом. Но хочу напомнить. Так, на всякий случай. Вдруг он ещё сохранил в себе хоть каплю человечности.

– Ни за что. Я хочу ещё раз увидеть, как ты кончаешь, – направляет в меня свой член и заполняет изнутри так быстро, что я даже опомниться не успеваю. Надавливает на мои бёдра, заставляя принять его полностью и, схватив за шею сзади, наклоняет меня, тут же захватывая в плен губы. – Двигайся, – следует короткий приказ, шейх меня отпускает, подарив некое подобие свободы.

Закидывает руки под голову, смотрит на меня с усмешкой.

– Ну же, Райхана. Я жду.

И я, словно сумасшедшая, слушаюсь его. Упираюсь ладонями во влажную от пота мужскую грудь и слегка покачиваюсь на сильных бёдрах.

– Да. Всё правильно. Продолжай. Прими меня в себя полностью. Я хочу почувствовать это.

Я с ужасом понимаю, что это ещё не всё. Его член во мне не целиком.

– Я боюсь, – шепчу в ответ.

– Райхана, – шипит он сквозь зубы раздражённо, а затем, прикрыв глаза, призывает себя к спокойствию. Так мне кажется. – Не бойся. Тебе понравится. Обещаю. Просто отпусти себя. Давай. Доверься.

И я, понимая, что деваться всё равно некуда, отпускаю себя, как он и велел. Опускаюсь на длинный, упругий орган полностью, будто насаживаюсь на кол.

– Да, вот так, моя шармута! – рычит он, позабыв о своей показной лени, и надавливает на мои бёдра, вгоняя член до отказа. – Работай задницей! – уже не сдерживаясь, шлёпает меня по ягодице, и я начинаю двигаться на нём быстрее, глотая слёзы обиды. Я не шармута. Я просто хочу выжить в его жестоком мире. Я не такая, какой он считает женщин из другого мира.

Но шейх не оставляет мне возможности думать. Опрокидывает на спину, быстро, толчок за толчком доводит себя до пика и, вытащив из меня член, берёт мою руку.

– Возьми его, сожми, – отдаёт очередное указание, и я его выполняю. На вершине большой, багровой от желания головки появляется белая капля, а затем в моих пальцах словно извергается вулкан. Шейх смотрит на меня и, сжав своей рукой мои волосы на затылке, наблюдает за моей реакцией.

ГЛАВА 24

– Тебе понравилось, – его губы кривятся в издевательской усмешке. По крайней мере, мне она кажется такой. Особенно после того, как он меня назвал. – Но ты грустишь. Скажи, в чём причина? – ловит меня за подбородок, а второй рукой удерживает за талию, чтобы не сбежала. Я же теперь, когда возбуждение и судороги оргазма схлынули, ощущаю внизу живота ноющую боль. О том, какой сейчас раздрай творится в душе, стараюсь не думать. Мне мерзко даже не оттого, что он делает со мной, а оттого, что поддалась. Точно шармута.

– А это разве имеет какое-то значение? – стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, но он всё равно дрожит, и шейх это замечает.

– Я причинил тебе боль? – продолжает допытываться, склонившись над моими губами так, что вот-вот коснётся их своими. А мне не хочется чувствовать его касания, его грубые, неприятные ласки.

«Так уж и неприятные?» – насмешливо интересуется подсознание.

– Ты всё время причиняешь мне боль, – отвечаю уклончиво, мечтая, чтобы он скорее ушёл. Но у шейха, похоже, совсем иные планы.

– Ты лжёшь, Райхана, – потешается надо мной с лукавыми искорками в чёрных глазах. Но я также замечаю и раздражение, оно только зарождается в нём, но уже слышу. – Тебе было хорошо. Так хорошо, что ты кончила. От насилия не кончают.

Его слова режут по живому, и мне больно оттого, что приходится признать – он прав. Этот подонок прав.