Халхин-Гол. Граница на крови

— Монголы обследуют местность, по нашим следам никто не идет, — доложил Одзава командиру отряда.

— И что это значит, Эндо? Они имеют прекрасную возможность догнать нас и попытаться взять в плен.

Капитан пожал плечами и сказал:

— Значит, это не входит в их планы. Нам сейчас следует не ругаться, а обдумать, как доложить о поражении. Полковник Танака спросит строго. Думаю, в лучшем случае отряд расформируют, нас отправят рядовыми в другие подразделения.

— Нет, Эндо, нас расстреляют, если полковник возложит вину за провальный бой на меня и на тебя. А докладывать будем так, как все и было в реальности. Если бы не бронеавтомобили, то мы добили бы заставу, но кто мог предположить, что пограничники получат такую поддержку? Этот вариант не рассматривался при постановке задачи.

— Если командир батальона захочет, то виновного быстро найдет. Да и искать не надо, мы перед ним. Все будет зависеть от Танаки.

Японцы пребывали в подавленном настроении. Разговоры никто не вел, все молчали как на марше, так и на привалах. Пищу не потребляли. Нет настроения, нет и аппетита.

Их встретил пост охранения.

Куроки и Одзава прошли в штаб, где их ждал полковник Итиро Танака. Его реакция на полное поражение отряда оказалась весьма неожиданной для Куроки и Одзавы, уже подумавших о ритуальном самоубийстве. Это благородней, чем расстрел. Но полковник вел себя спокойно, предложил офицерам присесть за стол, на котором была разложена карта.

Майор Куроки и капитан Одзава сделали это.

Командир отряда взглянул на Танаку и начал:

— Я в полной мере осознаю…

Танака поднял руку.

— Не надо оправдываться. Мне известно, что вы вели неравный бой как истинные самураи и отошли только тогда, когда дальнейшее противостояние утратило всяческий смысл. Я поставил вам задачу захватить плацдарм, но не говорил, какой ценой. Так что успокойтесь. Я вижу ваше нервное состояние. Вы сделали все, что могли.

Куроки и Одзава облегченно вздохнули, а командир батальона продолжил:

— Наше подразделение понесло большие потери, но выполнило основную задачу. Благодаря героическим действиям личного состава мы вынудили монголов оставить позиции и отойти к реке. Это главное, что должен был достичь батальон в районе боевого применения. Сейчас поступают доклады об отходе всех застав на нашем направлении. Меня беспокоит одно — сколько наших солдат взяли в плен монголы?

Майор поднялся.

— Спешу доложить, господин полковник, мои подчиненные в плен не сдаются. Монголы не взяли ни одного солдата.

— Похвально, Райдон. Я отмечу это в своем докладе генералу. Уверен, вас ждут награды.

Майор и капитан приободрились. Теперь и они чувствовали себя героями. Их страх и стремление выжить любой ценой остались где-то далеко, у тех проклятых сопок.

Полковник же продолжил:

— Перед вашим приходом я получил шифрограмму. В штабе армии планируют срочное переформирование батальона. Вместо отрядов у нас теперь будут роты, две ударные, четыре штурмовые. Мы получим танки, броневики, артиллерийскую батарею. Вы, господа, возглавите ударные роты. Таково мое решение. В их состав войдут те наши отряды, которые атаковали монгольские погранзаставы, расположенные севернее, и не понесли потерь. Им помогли умелые действия нашей авиации. К сожалению, у вас этого не получилось. Экипажи не рассчитали боекомплект. Такое, к сожалению, бывает. Зато они в пух и прах разнесли соседние с Холаром заставы. Сейчас, господа, для вас отдых. Можете взять легковой автомобиль и вечером проехать в город. Вам необходимо расслабиться, снять стресс. Вы сами знаете, как надо это делать.

Куроки и Одзава вновь переглянулись. Они не верили своим ушам. Строгий командир батальона не только разрешил им заглянуть в заведение с девицами, посещение которого офицерами, мягко говоря, не приветствовалось, но и сам предложил это сделать.

Полковник улыбнулся и спросил:

— Не ожидали?

Куроки и Одзава лишь кивнули в ответ.

— От своих слов не отказываюсь, но решать вам. Я бы отправился в город. Девочки там совсем неплохие, да и берут за услуги недорого.

Майор козырнул и заявил:

— Слушаюсь, господин полковник!

— Ну что «слушаюсь», Райдон? Я же не приказываю, а всего лишь советую.

— Для меня любое ваше слово — приказ.

— Поэтому-то ты и возглавишь первую ударную роту, с перспективой в скором будущем повышения до начальника штаба батальона, так как подполковника Накамуро намечают на эту же должность в бригаде.

— Это высокая должность.

— Каждый офицер должен стремиться сделать карьеру. Иначе зачем служить? Я не прав?

Майор и капитан одновременно ответили:

— Правы, господин полковник.

— Еще раз благодарю за службу. Формированием рот займетесь сразу по получении приказа. По моим данным, он уже подписан. А пока вы свободны!

Офицеры козырнули и вышли из штаба.

На площадке, где обычно строились офицеры, Куроки взглянул на Одзаву и спросил:

— Ты что-нибудь понял, Эндо?

— Так точно, господин майор! В скором будущем мы получим по роте, а я — еще и звание майора. Впрочем, вы обгоните меня, станете подполковником, начальником штаба батальона.

— Я до сих пор не могу поверить в такое чудо.