Халхин-Гол/Номонхан 1939

Гекокудзё частично происходило из традиции с большим почтением относиться к людям высокого социального статуса и преклонного возраста, вследствие чего такие люди часто назначались на посты, наделявшие их номинальной властью, независимо от их способностей. Но настоящая власть осуществлялась их непосредственными подчиненными - "снизу". Эта тенденция усилилась, когда в Японии начался процесс стремительной модернизации, и внезапно оказались очень востребованы специальные знания и технические навыки, которыми отнюдь не часто обладали почтенные старые сановники и отпрыски знатных родов, занимавшие многие важные посты. Особенно это было характерно для армии. Эта традиция взращивала сильное чувство самоуверенности у молодых штабных офицеров, считавших себя проводниками высшей военной власти.

Эти штабные офицеры среднего звена стали важную роль в военной политике. Многие из них учились в военных школах с 12-13 лет. Следующим шагом была Национальная Военная Академия, выпускавшая каждый год около 500 молодых лейтенантов. Потом эти молодые офицеры проводили несколько лет на строевой службе, после чего около 50 наиболее способных из них отбирались для поступления в Высшую Военную Академию Императорской Армии. Ее выпускники были элитой армии, они занимали важные штабные посты и в перспективе могли получить генеральские звания. В образовании и подготовке офицеров упор делался на преобладание боевого духа над материальными факторами и логическим мышлением. Частично это было наследием Японо-Китайской и Русско-Японской войн, в которых японская армия одержала победу, несмотря на то, что уступала противнику в численности. Высшее командование армии придерживалось мнения, что боевой дух и духовная сила - самурайский дух Бусидо - в большей степени, чем материальная сила, являются ключом к победе. Однако, опыт Японии в этих двух войнах мог быть неприменим в борьбе с армией, качественно сравнимой с японской. Японская военная доктрина и подготовка игнорировали этот факт.

Учебная программа Военной Академии, касавшаяся стратегии и тактики, страдала искажениями в ином плане, сосредоточившись больше на сложной стратегии, которая могла бы пригодиться молодым офицерам только через 20-30 лет, когда они станут командирами дивизий, чем на тактике, полезной для командира пехотного взвода или роты. Подобным же образом, в Высшей Военной Академии упор делался больше на подготовку к командованию целыми армиями, чем на управлении средними подразделениями. Таким образом, армия готовила офицеров мыслить категориями ответственности, значительно превосходящей ту, что соответствовала их званию. Это еще больше усиливало тенденцию к гекокудзё. В результате, как писал японский историк Фудзивара Акира, "сложилась ситуация, когда влияние этих штабных офицеров среднего звена постоянно росло, пока к концу 1930-х годов они не заняли важнейшие позиции в процессе принятия решений. В результате, чувство превосходства и догматизма, иррациональности и безрассудной агрессивности, порожденное их военной подготовкой, стало господствовать в военной политике".

Штабные офицеры японской Квантунской Армии, расположенной в южной Маньчжурии, воплощали гекокудзё в крайней форме. Маньчжурия была экономически очень привлекательна для Японии. В 1920-е годы Япония импортировала из Маньчжурии большое количество сои, муки, отрубей и других продуктов, и все большее количество угля, железной руды и древесины.

Ночью 18 сентября 1931 года группа штабных офицеров Квантунской Армии организовала взрыв на Южно-Маньчжурской железной дороге, управляемой японцами. Эту провокацию они использовали как повод для заранее запланированного вторжения в Маньчжурию. Через несколько месяцев японские войска оккупировали всю Маньчжурию и организовали там марионеточное государство Маньчжоу-Го, номинально управляемое императором Пу И, но полностью контролируемое Квантунской Армией.

Во множестве работ подробно сообщается о заговоре штабных офицеров Квантунской Армии, соучастии в нем старших офицеров Генерального Штаба в Токио, ночном нападении Квантунской Армии на китайские казармы в Мукдене, быстром расширении зоны боевых действий в Южной Маньчжурии, и, наконец, о неспособности японского правительства остановить или хотя бы замедлить наступление Квантунской Армии в Маньчжурии, перед лицом открытого неповиновения армии и явного соучастия или сочувствия ее действиям со стороны многих старших офицеров в Генеральном Штабе и военном министерстве. После Маньчжурского инцидента выражением "Квантунская Армия" в японских армейских кругах стали называть все случаи игнорирования войсками приказов центральных властей.

Тот факт, что Маньчжурский инцидент является важным событием мировой истории, неоспорим. Некоторые историки считают его первым шагом к началу войны на Тихом Океане. В этой книге рассматривается прежде всего влияние японской оккупации Маньчжурии на советско-японские отношения и развитие конфликта между этими державами.