Халхин-Гол/Номонхан 1939

Генерал Исогаи был, вероятно, самым сдержанным и осторожным из "клики" офицеров штаба Квантунской Армии, негласным лидером в которой был Цудзи. Но в тот день Исогаи в одиночку "нес знамя Квантунской Армии", и он стал энергично возражать против решения Генштаба, утверждая, что для советской стороны "логистически и политически невозможно больше наращивать свои военные усилия у Номонхана, и поэтому "локализация конфликта" наилучшим образом будет достигнута, если Япония займет твердую и решительную позицию". Кроме того, Исогаи заявил, что с точки зрения чести и достоинства Квантунской Армии, он не может одобрить отступление с восточного берега Халхи, в борьбе за который была пролита кровь тысяч его солдат. Исогаи резко спросил, не намерен ли Генштаб фактически капитулировать и принять условия противника относительно пограничных территорий. Воздух наполнило напряжение, когда генерал Хасимото Гун, начальник оперативного управления Генштаба, ответил утвердительно. Между двумя генералами начался ожесточенный спор, пока генерал Накадзима, заместитель начальника Генштаба, не прервал его, заявив, что определение международных границ не может решаться одной армией. Исогаи пообещал довести мнение Генштаба до сведения генерала Уэды, командующего Квантунской Армии, и представить ему документ Генштаба для внимательного изучения, и на этом встреча была окончена.

Технически говоря, этот документ Генштаба не был прямым приказом. Но в большинстве японских армейских штабов такие документы интерпретировали как приказы. Квантунская Армия, однако, всегда предпочитала интерпретировать такие документы как предложения, и прислушиваться к ними или нет - оставляла на свое усмотрение. Генштаб направил свои инструкции в форме "Необходимых условий" в надежде успокоить уязвленную гордость Квантунской Армии. Инструкции, которые получил генерал Исогаи, были предназначены для того, чтобы командование Квантунской Армии точно поняло их и исполнило. Однако встреча с ним в Генштабе прошла не лучшим образом, и у офицеров Генштаба остались сомнения относительно поведения Квантунской Армии.

Эти сомнения оправдались, потому что 22 июля командующий Квантунской Армии генерал Уэда, прислушавшись к советам офицеров своего штаба, решил игнорировать инструкции Генштаба. В Токио узнали об этом только неделю спустя, когда двое офицеров Генштаба, вернувшись из Синцзина, сообщили, что командование Квантунской Армии не намерено следовать инструкциям. Удивительно, но в Генштабе решили просто закрыть глаза на такое неповиновение. Полковник Инада три месяца спустя писал, что это было большой ошибкой с их стороны, и центральным властям следовало заменить недисциплинированных штабных офицеров Квантунской Армии немедленно. Но власти решили подождать, надеясь, как писал Инада, что "холодная осенняя погода охладит эмоции в штабе Квантунской Армии". И снова Генштаб просчитался.

В качестве временной меры 4 августа Генштаб создал внутри Квантунской Армии новую административную единицу, обозначенную как 6-я армия. Командующим 6-й армией был назначен генерал Огису Риппеи, хорошо проявивший себя на китайском фронте, командуя дивизией. 23-я дивизия Комацубары и другие части в районе Номонхана были переведены в подчинение 6-й армии, под командование генерала Огису. Основной задачей 6-й армии была оборона западных границ Маньчжоу-Го, в том числе района Номонхана. Фактически 6-я армия существовала только на бумаге, и кроме маленького штаба в ней ничего не было. Таким образом Генштаб пытался создать более управляемую административную прослойку между штабом Квантунской Армии и районом боевых действий у Номонхана. Генерад Уэда и офицеры его штаба были возмущены таким "вмешательством во внутренние дела" Квантунской Армии, но ничего не могли сделать. Однако они не были обязаны помогать этому вмешательству. За оставшиеся несколько недель до последнего боя генерал Огису и его маленький штаб никак не повлияли на ситуацию в районе Номонхана.

 

 

Августовское наступление Жукова

 

Тем временем европейский политический кризис вокруг германских требований, предъявленных Польше, становился все более напряженным, что было выгодно Советскому Союзу. К первой неделе августа в Кремле поняли, что Англия и Франция соперничают с Германией в попытках добиться альянса с Москвой. Сталин знал, что предстоящая война на западе даст ему свободу действий. В то же время советский шпион в Токио Рихард Зорге сообщал, что военные и политические лидеры Японии пытаются не допустить эскалации Номонханского инцидента в полномасштабную войну. Такое развитие событие придало осторожному советскому диктатору уверенности для проведения крупномасштабной военной операции в Восточной Монголии. В начале августа Сталин отдал приказ о подготовке крупномасштабного наступления для очищения района Номонхана "от японских самураев, напавших на территорию дружественного нам монгольского народа".