Халтура [сборник]

Кожистые губы Друлинды растянулись, обнажив желтые зубы в пятнах свернувшейся коричневатой крови. Затем она развернулась и сорвалась с места, ее шаги легко зашелестели по плиткам пола. Через пару секунд вампирша уже скрылась за углом, направляясь к бистро. Два бывших охранника припустили за ней, пусть и намного медленнее.

— Дерьмо, — прошептал я, когда они исчезли из виду. — Черт, черт, черт.

— Что это было, Гарри? — спросила Молли.

— Вампиры Черной Коллегии, — ответил я, стараясь не делать глубоких вдохов. Зловоние ослабло, но окончательно не исчезло. — Одни из самых быстрых, сильных и подлых тварей.

— Вампиры? — недоверчиво прошипела Сара. Выглядела она не ахти. Лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок. — Нет, это… нет, нет, нет… — Она замолчала, и ее вырвало. Я с трудом удержался, чтобы не составить ей компанию. Молли было легче, вся ее концентрация уходила на поддержание вуали, однако я видел, как и она сглотнула.

— Ладно, Молли, — тихо произнес я. — Слушай.

Она кивнула.

— Вампиры Черной Коллегии, — сказал я. — Те, о ком книга Стокера не упоминает. Все их слабости — солнечный свет, чеснок, святая вода, символы веры. Помнишь?

Она кивнула:

— Да.

— И преимущества. Сила, скорость. Не смотри им в глаза. — Я сглотнул. — Не давай взять себя живой.

Глаза моей ученицы вспыхнули пониманием и внезапным яростным огнем.

— Ясно. Что я должна сделать?

— Не снимай вуаль. Прикрой Сару. Найди укромное местечко и затаись. Все закончится через полчаса, может, быстрее. К тому времени шум привлечет внимание, так или иначе.

— Но я могу…

— Убить меня при попытке защитить тебя, — отрезал я. — Это не твоя битва, кузнечик. Пока нет. Я должен буду двигаться быстро. И у меня здесь есть друзья. Я не один.

Секунду Молли смотрела на меня, в ее глазах сверкали слезы разочарования. Затем кивнула и спросила:

— Я могу сделать что-нибудь еще?

Я внимательно оглядел ее, задержался глазами на шлепанцах.

— Ага. Отдай мне свои тапки.

Полтора года сверхъестественного ученичества не прошли даром: она и глазом не моргнула. Сняла шлепанцы и протянула мне.

Я мягко положил руку Саре на плечо, затем прикоснулся к ее лицу. Она посмотрела на меня и прошептала:

— Я не понимаю, что происходит.

— Оставайся с Молли, — сказал я ей. — Она о тебе позаботится. Делай все, что она скажет. Хорошо? — Нахмурившись, я уставился на ее дорогие черные туфли. — «Гуччи»?

— «Прада», — безжизненно ответила она.

Будучи настоящим мужчиной, я паршиво разбираюсь в туфлях, но, надеюсь, это не испортит мою репутацию загадочного спутника Томаса.

— Отдай их мне.

— Ладно. — Она подчинилась, слишком ошеломленная, чтобы спорить.

Томас был прав насчет ролевиков. Труп Сариной невинности валялся на полу рядом с ее трапезой, и она приняла это чертовски близко к сердцу.

Я подавил вспышку гнева и молча покинул защитную вуаль Молли, держа в одной руке туфли, в другой — револьвер. С тем же успехом мог бы прихватить с собой безопасное одеяло Лайнуса.[5] Для вампира Черной Коллегии револьвер — ничто, однако с ним я чувствовал себя увереннее.

Стараясь двигаться как можно быстрее, но при этом не слишком шуметь, я вскарабкался по ближайшей лестнице — выключенному эскалатору. Оказавшись на втором этаже, свернул направо и поспешил к «Шугазму».

Этот большой магазин прежде занимал крошечный закуток, однако, справившись с первоначальными проблемами, заметно расширился. Теперь за стальной сеткой красовались модные витрины и огромные вывески, с деловитым энтузиазмом превозносившие политику магазина по части гарантированного возврата денег.

— Меня страшно недооценивают, — пробормотал я. Затем немного возвысил голос и, вложив в слова чуточку магии, позвал: — Киф! Эй, Киф! Это Гарри Дрезден!

Я подождал, вглядываясь сквозь сетку, но среди смутных теней в недрах магазина ничто не двигалось. Решил рискнуть: снял с цепочки висевший на шее серебряный амулет и шепотом наполнил его магией. Серебро слабо замерцало голубым светом, хотя я всячески старался приглушить его. Стоит Друлинде или ее вампирам хотя бы посмотреть в мою сторону — и они увидят меня, стоящего, словно идиот, с единственным огоньком во всем темном «молле».

— Киф! — снова позвал я.

Кобб появился из дорогой дамской сумочки, которая свисала с руки манекена, одетого в итальянские ботинки за шесть сотен долларов. Рост кобба не превышал десяти дюймов, а на голове у него красовалась копна тонких белых волос, как у Альберта Эйнштейна. Одет он был в нечто отдаленно напоминавшее европейский городской костюм девятнадцатого века: темные брюки с подтяжками, ботинки и белую рубашку. Плюс кожаный рабочий пояс с крошечными инструментами и странные защитные очки, сдвинутые на лоб.

Киф спрыгнул с манекена и поспешил к сетке. Надел перчатки, снял с пояса несколько строп. Затем проворно, словно белка, и осторожно, чтобы не коснуться металла обнаженной кожей, вскарабкался по сетке при помощи карабинов. Киф был фейри из Маленького народца, обитающего в тенях и потайных уголках нашего мира, и прикосновение железа причиняло ему боль.