Халтура [сборник]

— Существуют, — возразила она. — За год мы проиграли всего две игры — в обоих случаях из-за меня. На следующей неделе мы едем на финал, и все рассчитывают на меня, но я снова их подведу.

Проклятие, ну разве это проблема? Однако Келли явно считала ее неразрешимой. Она была лишь ребенком. Возможно, с ее точки зрения, проблема действительно выглядела гигантской.

— Давление, — сказал я. — Да, я тебя понял.

Она уставилась на меня:

— Правда?

— Конечно, — ответил я. — Кажется, что от тебя зависят человеческие жизни и если ты ошибешься, произойдет непоправимое… А виноват будешь ты.

— Да, — сказала она, хлюпая носом. — И я стараюсь изо всех сил, но у меня не получается.

— Стать совершенством? — спросил я. — Ну конечно, нет. Но какой у тебя выбор?

Она в замешательстве посмотрела на меня.

— Что бы ты ни делала, всегда есть риск не справиться. В один прекрасный день ты можешь неправильно перейти улицу и попасть под машину.

— Вполне вероятно, — мрачно сказала она.

Я поднял руку:

— Мое мнение таково: если хочешь играть наверняка, следует остаться дома, завернуться в упаковочную пленку и ничего не делать.

— Может, я так и поступлю.

Я фыркнул:

— Вас в школе учат Диккенсу? Читала «Большие надежды»?

— Да.

— Можешь остаться дома и спрятаться, если хочешь, — и закончишь, как мисс Хэвишем, — сказал я. — Будешь смотреть на жизнь через окно, свихнувшись на том, как все могло бы повернуться.

— Боже мой, — сказала она. — Вас послушать, так Диккенс писал про меня.

— Странно, не правда ли? — ответил я.

Келли сдавленно хихикнула.

Я поднялся с земли и кивнул ей.

— Я тебя здесь не видел, идет? Пойду по своим делам, а ты сама решай.

— Решать?

— Конечно. Хочешь ли ты надеть кепку и играть? Или хочешь превратиться в старую деву, бродящую по дому в истлевшем подвенечном платье и ярдах упаковочной пленки, строя планы жестокой мести парню по имени Пип? — Я серьезно посмотрел на нее. — Третьего не дано.

— Уверена, вы ошибаетесь, — возразила она.

— Вот видишь? С мудрыми советами у меня плоховато, однако я не теряю надежды. — Я подмигнул ей и продолжил путь вокруг стадиона к скамьям на дальнем конце поля, где сидел Майкл.

В десяти ярдах от него расположилась на расстеленном под деревом одеяле Молли, проводки от наушников исчезали в нагрудном кармане ее рубашки, будто она слушала цифровой плейер. Полагаю, это была маскировка — подобные устройства переносят Молли не лучше, чем меня. Кроме того, она надела темные очки, и я не мог сказать, за чем следят ее глаза, но не сомневался, что девочка начеку. Когда я приблизился к ее отцу, она едва заметно кивнула мне.

Я уселся рядом с Майклом и предоставил ему первое слово.

— Гарри, — сказал Майкл, — ты ужасно выглядишь.

— Это точно, — ответил я и сообщил ему о покушении на мою жизнь, а также беседе с Фортхиллом.

Глядя на тренирующихся девчонок, Майкл нахмурился, на его лице отразилась тихая тревога.

— Церковь бы так не поступила, Гарри. Это не их методы.

— Люди есть люди, Майкл, — возразил я. — Люди совершают поступки. И ошибки.

— Но не Церковь, — сказал он. — Если этот человек принадлежит Церкви, он действует не с ее благословения и не по ее подсказке.

Я пожал плечами:

— Может, да. Может, нет. Не думаю, что они пришли в восторг, когда я на пару дней припозднился с передачей Покрова.

— Но ты вернул его в целости и сохранности, — заметил Майкл.

— Сколько людей знает про Мечи? Кому известно, что «Амораккиус» у меня?

Он покачал головой:

— Точно не знаю. Учитывая то, с какими врагами им приходится иметь дело, посвященные проявляют большую скрытность и осторожность.

Я обвел рукой парк:

— Дай хотя бы приблизительную оценку.

Он выдохнул:

— Честно, не знаю. Лично я встречался с парой сотен священников, которые имели представление о нашей миссии, но не удивлюсь, если по всему миру их наберется шесть или семь сотен. Однако среди них лишь немногие владеют столь важной информацией. Максимум четверо или пятеро. Плюс Святой отец.

— Вряд ли меня пытался прикончить сам Папа, — мрачно сказал я. — Как мне выяснить насчет остальных?

— Ты можешь поговорить с отцом Форт…

— Уже. Он был не слишком многословен.

Майкл поморщился:

— Ясно.

— А помимо него…

Он развел руками:

— Я не знаю, Гарри. Фортхилл был моим главным контактом.

Я моргнул:

— Он никогда не обсуждал с тобой твою опорную функцию в Церкви?

— Он поклялся хранить тайну, — ответил Майкл. — Мне пришлось довериться ему. Извини. — Он поднялся и крикнул софтбольной команде: — Спасибо, дамы! Два круга по парку — и на сегодня закончим!

Команда принялась снимать перчатки и прочую экипировку, затем выстроилась в линию и потрусила по периметру парка, не торопясь, со смехом и болтовней. Я заметил среди девушек Келли и почувствовал себя чуть менее некомпетентным.

— Мне бы очень хотелось сохранить мозги в голове, — сказал я Майклу, когда тот снова сел. — И если один из топ-менеджеров Церкви сливает информацию или плетет козни, им следует об этом знать.

— Да.

Минуту я смотрел на опустевшее софтбольное поле. Затем произнес:

— Я не хочу никого убивать. Однако Стриженый играет всерьез. Я не собираюсь с ним цацкаться.