Халтурщики

Харди подливает ему вина.

— У меня бы ни за что не хватило смелости что-то преподавать. У меня и образования-то нужного нет. Уж не говоря про то, чтобы взяться за это в чужой стране. Это довольно смело.

— Или просто глупо.

— Смело, — настаивает Харди.

Рори спрашивает о ее работе.

— Страшно сказать, конечно, — признается он, — но я, наверное, за всю свою жизнь ни одной газеты не прочел. Но там все так мелко.

— Мелко?

— Тексты. Надо печатать покрупнее.

— Ну, — отвечает она, — возможно.

— Так о чем именно ты пишешь, Харди?

— О бизнесе, — она отпивает глоток вина. — Прости, тут я за тобой не поспеваю.

— За мной не угонишься, — добродушно отвечает он.

— Налить тебе еще? — спрашивает она и подливает. — Вообще меня брали писать о личных финансах и предметах роскоши. Но теперь я, похоже, одна олицетворяю весь бизнес-раздел. Раньше на нас работал еще старикан из Парижа, Ллойд Бурко, и он периодически присылал материалы о бизнесе в Европе. Но теперь пишу практически только я.

— Прикольно, Харди, — Рори замечает, что у нее поменялось выражение лица. — Что смешного?

— Ничего, мне просто нравится, как ты говоришь «Харди».

— Но тебя же так зовут, разве нет?

— Так. Я имела в виду, как ты это произносишь.

— В смысле?

— Скажи еще раз.

— Харди.

Она улыбается, а потом продолжает:

— В принципе, финансовая журналистика — это как сливное отверстие в раковине. Сначала ты плаваешь кругами, а потом, к собственному сожалению, понимаешь, что больше не в состоянии бороться с течением, тебя затягивает в канализацию и выносит в бизнес-раздел.

— И это ужасно, да?

— Ну, не особо. Я просто все драматизирую. Печальная правда заключается в том, что втайне мне все это нравится — я даже в отпуске читаю биржевые новости на «Морнингстаре». По мне, любая статья — так или иначе о бизнесе.

— А, ну ясно, — говорит Рори.

— В этом плане я странная.

Он ставит грязную тарелку в раковину. Харди вскакивает.

— Нет, нет, не надо, — она спотыкается. — Ой, я, кажется, малость напилась. — Кухня маленькая, и они оказываются очень близко друг к другу. — Меня раздражает твой рост. Он меня дискредитирует.

— Ты не такая уж и низкая.

— Кто сказал, что я низкая? Я просто минималистка.

Рори наклоняется и целует ее.

— Харди, у тебя нос холодный.

Она дотрагивается до носа. Она уже не старается блеснуть умом.

— Можешь повторить?

— Что?

— То, что только что сделал.

— Назвать тебя Харди?

— Нет, то, что ты сделал после этого. Только что.

— Что именно?

Она целует его.

— Вот что. Продолжай, прошу.

Они перемещаются в спальню.

Потом они лежат рядом на кровати в темноте.

— Тебе что-нибудь принести?

— Нет, Харди, не надо. Все прекрасно.

— Это точно. Может, допьешь вино?

— Ну, капля не повредит.

Она уходит босиком, наливает целый бокал и поспешно возвращается в спальню. Перед дверью она говорит:

— Мне не было холодно, я просто нервничала, — она подает ему бокал. — Я про нос.

Рори делает глоток.

— Вкусно.

— Ты, похоже, пьян. Но в лучшем смысле этого слова. Это выглядит очаровательно. — Она наклоняется к нему. — Кстати, что у тебя тут за татуировка?

— Это волк. Мне его набили в Сиднее. Тебе нравится?

— Волк? Мне показалось, что это морской котик. Воющий на луну. Но красиво. — Она целует его в плечо. — Так приятно быть не одной.

На следующий день в эспрессо-баре Анника выспрашивает подробности.

— Ну что, твой ирландец починил окно?

— Вообще-то мы слегка напились.

— Да? Продолжай.

— Да ничего не было.

— Нет, что-то было.

— Ну ладно, что-то было.

— А окно?

Харди вызывает мастера: она не хочет, чтобы это давило на Рори всякий раз, когда он заходит. Но вот прошла неделя, а он больше не появлялся, не звонил, не отвечал на ее сообщения. Тогда она идет к нему, готовясь к худшему. Но, открыв дверь, он целует ее в губы и спрашивает, где же она была все это время. И в итоге она забирает его к себе, кормит, поит и укладывает спать, как в прошлый раз.

— Мне нравится у тебя, — говорит он на следующее утро, лежа в ее постели и опершись на руку, пока Харди собирается на работу. — У тебя отличная ванна.

— Она тебя тоже во мне привлекает? А мой душ ты не заметил?

— Я предпочитаю ванны.

— Ты же больше не исчезнешь?

— В каком смысле?

— В смысле исчезновения. Отсутствия Рори. Нехватки Рори. Квартиры без Рори.

— Не глупи. Я тебе звякну.

— Когда.

— Может, завтра?

— Говоря «завтра», ты имеешь в виду через две недели?

— Я имею в виду завтра. Реальное завтра.

— То есть через два дня после вчера?

Он не звонит. Ей хочется кричать. Но таков Рори: он беззаботен, а это значит, что забот полно у всех остальных. Харди уже не удивляется. Она снова забирает его из хибары в Трастевере. Он словно щенок, которого она в очередной раз вытаскивает из пруда. Увидев ее, он виляет хвостом, но все равно опять убегает, стоит ей отойти. Насколько она может судить, пока они не вместе, он читает романы о ЦРУ и пьет дешевое пойло со своими итальянскими друзьями-хиппи. Его уроки импровизации оказываются скорее потенциальной возможностью, нежели реальностью. Но у каждого должно быть какое-то занятие, думает Харди, особенно если они этим не занимаются.