Халтурщики

Руби никогда не остается дома на Новый год. Тридцать первого декабря она превращается в бизнес-леди из Америки, которая застряла на праздники в Европе; каждый год она меняет отели.

Из окна ее номера видны только коробки кондиционеров, что Руби вполне устраивает — зато нет шума с улицы. Она бросает пальто на кровать, достает из мини-бара бутылку «Перони», включает телик и выясняет, что там на платных каналах. Несколько минут она смотрит порнофильм, но он ее скорее удручает, чем возбуждает. Руби переключается на музыкальный канал, но так и не может отделаться от гадливого ощущения. «Для кого это вообще снимают?» Руби достает из мини-бара «Кит Кат». «Это…» Она кусает шоколадку, стоя перед зеркалом. «Это отвратительно». Потом она берет еще одно пиво и пакет орешков. «Да ведь?» За пивом следует красный Джонни Уокер с крендельками, которые во рту превращаются в кашицу. «Нет?» Потом — Абсолют с банкой апельсинового сока.

Вот мужики на работе обрадуются, когда ее уволят. «А я буду хлестать шампанское». Она открывает уже початую бутылку красного калабрийского вина и набрасывается на упаковку шоколадных вафель. Сочетание довольно неудачное, но Руби уже слишком пьяна, так что ей все равно. На экране Тото изображает врача. В мини-баре уже ничего не осталось. Руби закрывает глаза и рывком натягивает на себя одеяло. Она засыпает.

Раздается страшный грохот — Руби подскакивает, у нее перехватывает дыхание. Мгновение паники — и она определяет свое местонахождение: она в отеле. Телевизор — включен. За окном взрываются петарды, Руби смотрит на часы. До полуночи осталось несколько минут. Из газеты ее уволят.

Она отправляется в коридор, чтобы посмотреть на салют из выходящего на улицу окна. Небо сверкает. Грохот не смолкает. И со всех сторон кричат:

— Sei!

— Cinque!

— Quattro!

— Tre!

— Due!

— UNO!

На крыше дома напротив вопят подростки — сегодня их никто не остановит. Они бросают вниз бокалы для шампанского, которые со звоном разбиваются в водостоке. Вдалеке воет сирена «скорой помощи». По тротуару быстро идет мужчина в плаще, вперившись в экран мобильного. Дым от петард призрачно струится в свете фонарей.

Руби знает, что в мини-баре ничего больше нет, но на всякий случай проверяет еще раз. Она пытается заснуть. Шум стихает, но ей все не спится. Сна ни в одном глазу. Ее точно уволят. Прекрасно, блядь.

Как сказал Герман Коэн: «Руби, еще один прокол и привет». Все равно планируют сокращение штата. И все знают, кто будет следующим. Вопрос в том, когда.

Руби бросает взгляд на мобильный. Можно позвонить Курту и поздравить его с Новым годом. Но он же спросит, что она делает, с кем отмечает.

Она снова достает из несессера «Драккар Нуар» и брызгает на руки, потом потирает ими щеки. Закрывает глаза и вдыхает аромат. Несколько месяцев назад она наткнулась на Дарио на Виа-дель-Умильта, а до этого они не виделись несколько лет. Он посмеялся над тем, что Руби помнит про «Драккар Нуар». «Я им уже сто лет не пользовался», — сказал он.

Руби открывает мобильный и находит его номер. Не сделав звонка, она прижимает трубку к уху. «Алло, — говорит она в пустоту, — можно Дарио? Дарио, привет, это я. Если хочешь зайти, буду очень рада тебя видеть». У меня тут в отеле хорошо. Не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы, серьезно. Но мне так понравилось, как мы с тобой в прошлый раз посидели. «Может, заскочишь? Всего на несколько минут». Я все равно уже очень устала.

Руби звонит ему со стационарного телефона, чтобы он не понял, что это она.

Дарио отвечает:

— Pronto?

Руби молчит.

— Pronto? — снова повторяет он. — Chi `e?.. Pronto? — Пауза. — Non rispondi? — И вешает трубку.

Руби перезванивает снова.

— Chi `e? — спрашивает Дарио. — Che vuoi?

— Не ори на меня, — отвечает она по-английски. — Это Руби.

Дарио вздыхает.

— Сейчас полночь. Новый год. Ты зачем мне звонишь?

Она молчит.

— Руби, ты мне за последние несколько недель пятьдесят раз набрала. Пятьдесят.

— Прости.

— Зачем ты это делаешь?

— Ну так.

— Отвечай.

— Прости.

— Прекрати извиняться. Отвечай на мой вопрос. Это смешно. Пятьдесят звонков. Тебе есть что сказать?

Она не может выговорить ни слова.

— Руби, я женат. Мне никто другой не нужен. Нам с тобой нечего делать вместе. Я не хочу, чтобы ты мне звонила, не хочу с тобой встречаться. И никуда с тобой больше идти не хочу. И не хочу, чтобы ты продолжала мне названивать. Прошу тебя.

— Дарио.

— Если ты еще раз это сделаешь, мне придется…

Но она вешает трубку.

Руби достает из несессера пилку для ногтей и вонзает ее в бедро, раздирая кожу. Она расковыривает рану, потом останавливает кровь туалетной бумагой и моет руки обжигающе горячей водой.

На следующее утро ее будят горничные.

— Попозже, — бормочет она и снова засыпает.

Звонят со стойки регистрации. Уже за полдень. Руби проспала время выезда из отеля.