Хам и хамелеоны. Том 1

— И она… здорова, в здравом уме?

— И в трезвой памяти.

— Через нее и решили добиваться возвращения собственности Романовых в Россию?

Глебов нехотя кивнул.

— Это самая невероятная вещь, которую я когда-либо слышал, — сказал Иван.

— Да, невероятная, — согласился Глебов. — Но всё это правда, и было бы жаль, если бы об этом никто никогда не узнал.

— Владеющие этими средствами готовы расплачиваться. И уже расплачиваются, — подхватил Вереницын. — Еще Сталин начал в свое время вышибать по копеечке, то там, то сям… Технику нам в войну — танки, пушки да самолеты, вы думаете, задарма, что ли, поставляли? Заблуждение! А Никита Сергеич решил и Сталина переплюнуть. Требовал, грозился. Карибский кризис ведь отчего разразился? Да из-за разногласий по авуарам! И так вплоть до наших, сегодняшних дней. Авуары, которые хранятся в западных банках, — это реальная собственность России. Моя, ваша… И собственность огромная!

— Зачем нужен вам я? — повторил Иван свой вопрос.

— Вы долго жили в Англии, вы знаете эту страну, — ответил Вереницын.

— Насчет моего знания Англии не стоит преувеличивать… Дмитрий Федорович, можно поговорить начистоту?

— Даже нужно, — кивнул Глебов.

— Чья это инициатива? Властей? Общественных сил каких-нибудь? — спросил Иван.

— Не будем усложнять, Иван Андреевич, и так всё сложно, — предостерег Вереницын. — Дмитрий Федорович и я, разве похожи мы на кустарей-одиночек?

— Интересы, которые вы отстаиваете… чьи, не знаю, да всё равно… Эти люди нуждаются в выходе на западные банки? — спросил Иван. — Правильно я понимаю?

Вереницын долго медлил с ответом.

— Не совсем так. Но давайте упростим… Да, необходимо обратиться к руководству банков и провести переговоры. И не просто переговоры, а на высшем уровне, — ответил наконец Вереницын; он снял с груди салфетку, достал из внутреннего кармана перьевую ручку, клочок бумаги и что-то быстро набросал. — Вот список.

Иван взглянул краем глаза на мелкие каракули и сказал:

— Почему вы решили, что я могу вам помочь? Я в этом ничего не понимаю. Я никто. Я жил в другой Англии. Не в той, о которой вы говорите. Не в той, где перегоняют миллиарды со счета на счет. Может, вам просто жена моя нужна? Ее семейные связи?

По лицам собеседников Иван мгновенно догадался, что попал в точку.

— Дмитрий Федорович, что это значит? Почему вы сразу не сказали?

Тот лишь развел руками.

— Вы что, серьезно хотите, чтобы я подкатился с этим к жене? Так или нет? — требовал Иван ответа.

— Лично я хочу только одного: помочь тебе найти свое место на родине, — сухо ответил Глебов.

— И для этого я должен сделать подкоп под английскую родню бывшей жены? Раз она аристократка, то должны же у нее быть связи в этой среде, правильно? Дмитрий Федорович, я же вам объяснял… — напомнил Иван. — Во-первых, мы давно не живем вместе. Во-вторых, нет у нее никаких связей! И не было никогда! Да, папаша ее работает в финансах. Что-то связанное с обслуживанием королевской семьи, допустим… Но я даже не знаю, где именно он работает. Я видел его два раза в жизни. Во время семейных застолий. Раньше он работал вот в этом банке… — Иван ткнул пальцем в лежавший на столе список. — И то я не до конца уверен. А потом открыл собственную контору. Занимается какими-то биржевыми бумагами.

— Иван Андреич, да ведь это именно то, что нужно! — обрадовался Вереницын.

Иван вспылил:

— Вы что, серьезно считаете, что я могу прийти к человеку и заявить, что так, мол, и так, не хотите ли подзаработать? Не желаете ль перегнать со счета на счет столько-то миллиардов? Вам перешлют вот столько, вы себе отсчитаете проценты, потом поделитесь со мной — и привет! Да меня примут за ненормального. Или за сотрудника какой-нибудь спецслужбы…

— Иван, сделай одолжение, не утрируй, — попросил Глебов.

— Вы должны всё хорошенько взвесить, Иван Андреевич… Пожара нет никакого. Вы смогли бы себя обеспечить. За обслуживание операций действительно начисляются комиссионные. Около процента, — пояснил Вереницын.

— Не хотите же вы сказать, что мне, Ивану такому-то, кто-то с готовностью будет отстегивать процент за сводничество? От одного миллиарда это сколько? Десять миллионов?.. — Иван усмехнулся.

Вереницын налил себе минеральной воды, осушил стакан и невозмутимо заверил:

— Нет ничего невозможного. Предложение серьезное. Вам нужно обдумать всё спокойно. Если рассуждать так, как вы сейчас, то можно упустить хороший шанс устроить свою жизнь, и потом еще сто лет придется сидеть и ждать манны небесной…

Официант принес вторые блюда. Вновь заправив за воротник салфетку, Вереницын насадил на нос очки и принялся за лососину. Глебов к еде не притрагивался, что-то обдумывал.

— Остается предположить, что великая княжна нужна, чтобы доказать правопреемственность? — спросил Иван, чувствуя, что может позволить себе любой вопрос, но только сейчас, сию минуту, не позднее.

— Вопрос легитимности Анастасии Николаевны как лицекредитора имеет, конечно, определенное значение, — нехотя признал Глебов. — Но это совсем не принципиально.

— Но когда все согласны, зачем доказывать? — настаивал Иван.