Хам и хамелеоны. Том 2

— Да болтовня всё это… Идеалист ты или просто наивный. А может, и то и другое одновременно. А весь этот разгул кто здесь устроил? А Дудаева к власти кто привел? А кто его убрал? Кто моджахедов вербовал? Кто саудитов сюда привел?.. — Кадиев уставил на Рябцева гневный взгляд. — Ладно, теперь слушай меня внимательно… Война, конечно, закончится. Скоро вы опять будете всё контролировать. Начнется мирный процесс. Так будем это называть. Но со шпаной, которая повара вашего на тот свет отправила, никто не захочет дела иметь… Тогда они наплачутся… Теперь о другом. Мне нужно войти кое с кем в контакт. В Петербурге. Я готов обменяться информацией… А заодно и пленными, — глядя на капитана в упор, сказал Кадиев. — Не время выяснять отношения. Ситуация изменилась. Мне нужно войти в контакт с теми, кому осточертели резня и грабеж, кто понимает, что войсковой операцией ничего не добьешься. Почему к тебе обращаюсь? Отвечу… Старые каналы будут работать на тех, кто всё это развязал, кто набивает себе карманы с бойни. И если война им нужна только для того, чтобы укрепить свои позиции, бесполезно к ним обращаться… Понимаешь меня?.. Я готов тебя отпустить. При условии, что ты поможешь мне. Мое условие… За тобой явится твой отец. Сам. Отдам тебя лично в руки ему. Но папаша твой привезет с собой пару человек… Из тех, кому пушечная канонада еще не заложила уши.

— Бред какой-то! Да это же невозможно! — не сдержался Рябцев. — Никто сюда не поедет. Да и зачем вам приезжие? Военных и здесь пруд пруди.

— Со здешними иметь дело невозможно, я тебе только что объяснил. Они заказ выполняют, поставленные задачи.

— Мой отец — гражданский человек. У него нет никаких связей и не было никогда, я уже говорил.

— Фамилия Белех тебе что-нибудь говорит?.. Генерал-полковник Белех? — спросил Кадиев.

Чеченец назвал фамилию бывшего начальника штаба округа. Рябцев отрицательно покачал головой.

— А Окатышев?

Рябцев вскинул на чеченца недоуменный взгляд, опять сделав вид, что слышит фамилию впервые.

— На нет и суда нет. Не сегодня, так завтра тебя здесь ждет то, что ты видел. Один раз смогу этому помешать, а в другой раз ситуация выйдет из-под контроля. Мне терять нечего. Подумай… Я не предлагаю тебе присягу нарушить, подлость какую-нибудь совершить против своих. Я предлагаю честную мужскую сделку… Сделаем видеозапись. Ты и я, вдвоем, — чеченец ухмыльнулся. — Ты всё объяснишь. Я передам запись. Всё просто.

Рябцев безнадежно покачал головой:

— Что вы собираетесь объяснять?

— Всё, что я только что сказал. Я изложу свои условия… с твоей помощью.

— Это нереально.

— Отец твой разберется. Не такой глупый, как ты, надеюсь. И объяснит кому надо. Согласишься — поможешь всем. Мне, своим и себе самому. А нет… — Не договорив, Кадиев пожал плечами и вновь заходил по блиндажу. — Меня обвиняют в торговле людьми… Меня и еще кое-кого в Москве. Но я не имею к этому отношения. Я хочу, чтобы там знали правду. Это будет первое, с чего мы начнем… — Кадиев достал какой-то листок и, обойдя вокруг стола, положил его перед Рябцевым. — Вот список. Никого из этого списка я никогда не видел и не знаю. Мои люди тоже… Кому-то хочется свалить на меня ответственность.

Рябцев пробежался по списку глазами. Значилось шесть фамилий. Две женские. Одна из них показалась знакомой.

— Лопухова? — спросил капитан.

— Да, из Москвы.

— Имен не вижу, — сказал Рябцев.

Чеченец достал другой лист и зачитал имена и фамилии вслух. Лопухова Мария значилась в списке последней. Стараясь не думать о неожиданном совпадении, Рябцев отрешенно кивнул.

— Я должен подумать, — сказал капитан. — Встречное условие… В ноябре трое моих подчиненных пропали. Хочу знать об их судьбе.

— При каких обстоятельствах пропали?

— При нападении на колонну.

— Почему ты решил, что я должен знать о них?

— Одного из них видели в лагере.

— Напиши фамилии, выясним… — без особого энтузиазма пообещал Кадиев и через стол подсунул школьную тетрадку с карандашом.

Рябцев вывел три фамилии.

Кадиев мельком взглянул на список, вырвал из тетради лист и спрятал его в нагрудный карман.

— Объяснять, думаю, не нужно, что всё это должно остаться между нами. Не все здесь захотят нянчиться с тобой, как я… — предупредил Кадиев. — Всё понял? Если что, расплачиваться придется жизнью. На раздумья у тебя нет времени. Завтра вечером — крайний срок. Я должен знать, да или нет…

Хаос и непредсказуемость, непролазная грязь, зловоние и нищета, целенаправленное и бессмысленное уничтожение всего живого, обесценивание жизни, и в то же время неодолимый, инстинктом диктуемый страх за свою шкуру… — вот и все, что скрывают под собой военные сводки и оперативные данные, вся та дымовая завеса, которая колпаком висит над театром военных действий и не позволяет увидеть действительность такой, какая она есть…