Читаем Хамам «Балкания» полностью

Вторая, возможно, была менее понятной, но в любом случае не публичной. Она открывала скорее недостатки, нежели преимущества, более промахи, но не успехи визита. Она искала ранимые места, чтобы использовать их, если в том возникнет необходимость. Как занесенная над головой жертвы сабля, которую можно в любое мгновение и по любому поводу мгновенно обрушить на нее. Она была бы вечной, как документ, написанный нестираемыми чернилами, спрятанный в невидимом месте, откуда его можно будет извлечь легко, быстро и в любое время.

Наверное, это и был путь к созданию всесильного человека и надменной империи.

Баица решил, что, как только это представится возможным, непременно «прошпионит» за самим собой. И явно и тайно.

И только намного позже, когда ему станут доступны тончайшие секретные знания о том, как править державой, Баица поймет, насколько верно он прочувствовал важность и связь этого, поначалу не понятого им шпионажа с таким на первый взгляд случайным совпадением событий и судеб отдельных людей и целых народов.

Глава Д

На что было бы похоже, если бы слова, выражения или синтагмы современного политического словаря использовались литературным языком? Вот одно из моих любимых слов: состоя(–лся, – лось)… к которому потом добавляется необходимая составная часть, которая в основном касается будущего. И представьте себе, какое замешательство возникает, когда к этому состоявшемуся добавляется слово история.

Очень важно знать, что именно в качестве дополнительного инструментария, как поясняют европейские политические институты, используется параллельно с такими искусственными синтагмами. Чаще всего их сопровождает своеобразный шантаж: если исполните то и то, тогда получите это и это… И тогда ваш проект состоябелен. В этом – существенное значение. Разумеется, никто из авторов объяснения ни за что не признался бы в этом, но начал бы вам рассказывать о необходимости выполнения многочисленных и долгосрочных обязательств, но не ради создания условий, а исключительно для успешного завершения проекта. Короче говоря, вам бы объяснили, что при вынесении решения о поддержке проекта рассматривается возможность его применения в реальном будущем, его действительная длительность и уверенность в его полезности. Где же здесь истина? Можно было бы сказать: где-то посередине между двумя объяснениями. Но это не так. Все это больше похоже на шантаж именно потому, что этот шантаж прикрывается исключительно логичным разъяснением, которое настолько же верно, насколько просто идеально для манипуляций. Само по себе оно не лживо, но просто требует дополнения.

Пример.

В одной из компетентнейших (французских) книг об Османской империи, в сборнике, составленном из текстов двух десятков признанных во всем мире специалистов, специализирующихся не только на отдельных периодах, но и на определенных темах в этой сфере, под руководством человека, обладающего несомненным авторитетом, просматривается, скажем, непрофессиональная или все же утонченно-идиотская манипуляция сведениями. И где именно? Вот – посмотрите! В разделе «Управление империей» с продолжением в главе «Рычаги власти»:

«Система отличалась исключительной этнической пестротой правящего класса империи. Из сорока семи великих визирей (во времена правления одиннадцати султанов. – Прим. В. Б.), которые сменились между 1453 и 1623 годами, только пятеро были турецкого происхождения».

Мой комментарий:

Здесь я прекращаю цитирование (и продолжу его с места остановки), чтобы подчеркнуть, о каких исключительно важных сведениях идет речь! Мало кто знаком с этой загадочной математической картинкой (на этот раз запущенной в историю и только потом – в литературу), которая сама по себе кажется невероятно странной: на протяжении веков сильнейшая империя, раскинувшаяся в Азии и на значительной территории Европы и Африки, с удовольствием и последовательно, упрямо вручала власть людям, которые не были ее коренными этническими уроженцами и чаще всего (изначально) были иноверцами! Если уж зашла об этом речь, то потребуется передышка или, по крайней мере, цитата, не так ли?

А потом начинается «переваривание»:

«Среди них было одиннадцать албанцев, шесть греков, один черкес, один армянин, один грузин и один итальянец, десять прочих были неизвестного происхождения».

Мой комментарий:

Хорошо, после долгого собирания сведений можно, а может, и должно проигнорировать сведения о сорока семи великих визирях. Но все-таки где же еще те самые одиннадцать? Какого они были происхождения, если их нет ни среди турок, ни среди любой другой из перечисленных этнических групп, ни среди «десяти неизвестного происхождения»? Что это – незнание правил сложения или желание сообщить нам нечто? Или нам вообще ничего не хотят сказать, поскольку мы не заслуживаем этого?

Далее, сразу в продолжение, в том же абзаце следует «оглупление»:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы