хамелеон

Шерлок всего на секунду отметил совершенное блаженство свободы, когда его охватило беспокойство, и он неожиданно для себя стал искать направление. Что-то притягивало его, что-то настолько неуловимое, что все его попытки вникнуть в природу притяжения потерпели крах. Может быть, тут замешан земной магнетизм? Или воздушные потоки? Что бы это ни было, Шерлок решил, что если замереть на месте, то он сможет как следует почувствовать эту связь и направиться вслед за ней, из своего логова в незнакомые места.

Вскоре он заметил поле и полетел к нему. Он планировал над обширным лугом, кусты и клочки травы чередовались глубокими, крутыми ямами и котловинами. Черной линией извивался иссохший ручей, темным веером притоков разъедая землю вокруг. Эта местность напомнила ему один район в Шотландии, в котором он побывал три года назад, хотя, едва он подумал об этом, различия в ландшафте стали очевидными.

Он позабыл об этом в тот же миг, как увидел бегущего внизу человека. Шерлок не сумел определить его возраст: иногда ему казалось, что это мальчик не старше шести-семи лет, иногда — что это взрослый мужчина, но его силуэт был нечетким и безликим. И эта неопределенность сбивала с толку. Он полетел к человеку, желая узнать, отчего тот сломя голову мчался по неровному сельскому пейзажу.

И тут он заметил черную тень: она неслась через пустошь за человеком, оставляя после себя слабый след в траве. Это было какое-то существо: небольшое, но быстрое, двигалось, почти прижавшись к земле, и было крайне свирепым. Оно уже почти настигло мальчика, собираясь схватить свою жертву. Так вот в чем заключалась его задача, с полной уверенностью осознал Шерлок: он должен защитить мальчика.

Шерлок кинулся к земле, выпустив когти, намереваясь сгрести ими хищника. Он оказался тяжеловат, но ему удалось вырвать у жуткой твари клок шерсти. Шерлок яростно взмахнул крыльями, и существо подскочило в воздух, щелкнув острыми зубами, стремясь вспороть его острыми, как бритвы, когтями. Шерлок ощутил, что лишился нескольких перьев, едва избежав серьезного ранения, и понял, что прямой атаки ему не пережить.

Но, похоже, самое страшное осталось позади. Воспользовавшись тем, что зверь отвлекся на Шерлока, человек направился к единственному в округе дереву. Он поднялся по искривленному стволу и спрятался в его ветвях над ручьем. Он свернулся в клубок, скрыв лицо, — досадно, ведь Шерлоку страшно хотелось узнать, кто же он.

Отвратительный с виду хищник («Маленький медведь? Нет, какой-то большой барсук, — подумал Шерлок, — если бы только все не было таким размытым!») метался туда-сюда под Шерлоком. Его неистовые попытки подпрыгнуть и укусить постепенно превратились в более расчетливое преследование. Шерлок испытал приятное самодовольство, пока он без труда кружил над головой животного, находясь вне зоны его досягаемости.

Внезапно барсук потерял интерес к Шерлоку. Он понюхал землю у основания дерева и начал карабкаться вверх по коре. С ужасом Шерлок осознал, что дерево вовсе не гарантировало безопасность. Он спикировал, выпустив когти, понимая, что кровавая схватка неминуема, и что есть ненулевой шанс проиграть. Но прежде, чем он сумел сократить дистанцию, барсук залез на ветви и накрыл собой ждущего мальчика, как тень. Время вышло.

Шерлок проснулся, сжимая в пальцах только хлопковую простыню. Он отпустил ее и захотел сесть, но замер на месте.

Краем глаза он уловил какое-то движение в опасной близости от себя. Он повернул голову и на мгновение, всего на мгновение, увидел маленькую ящерицу на подушке там, где только что лежала его голова. Он перенес вес на локоть и присмотрелся внимательнее, но она пропала, как будто ее тут никогда и не было.

В восьми километрах от него Джон проснулся, ловя ртом воздух, смутно помня о том, как его заживо съела росомаха.

Он сел в полутьме и осмотрелся вокруг, растерявшись не только из-за сна, но и из-за незнакомой обстановки. Кровать казалась слишком пружинистой и мягкой. В комнате отсутствовал какой-либо запах, ему не было ни жарко, ни холодно. На прикроватной тумбочке не было будильника, чтобы узнать время, а по своим ощущениям Джон не мог определить, то ли он выспался как следует, то ли недоспал или же проспал дольше необходимого. Комнату освещал тусклый красноватый свет. Джон выяснил, что он исходил от напольного ночника рядом с открытой дверью. Его тело никак не могло приспособиться к смене времени сна и пробуждения: так бывало всегда, когда меняли расписание дежурства. Он чувствовал глухую боль в животе, губы дрожали, и на секунду ему почудилось, что у него одышка. Где, черт побери, он находился?

Точно, подумал Джон. Он был в номере без окон для Проводников. Его заперли здесь, будто в погребе, до тех пор, пока он не заключит связь. Возможно, снаружи уже полдень, но ему этого не узнать. Джон нервно обхватил себя руками.