Хамелеон и Бабочка

— Нет, я не ошибаюсь. Я её видел. Её — нет. Она не должна была рождаться. А ещё, если ты сейчас не поторопишься, то не успеешь выполнить следующее задание и молись, чтобы эта снова не вмешалась.

Максим вскинул запястье, посмотрел на часы и нахмурился.

— И что теперь? Я буду так же получать открытки, как раньше? Я ведь знаю правду. Ничего не изменится?

Степан Петрович, поправил лямку сумки.

— Всё уже изменилось, я не представляю, во что это выльется и к чему приведёт. Никогда раньше Ирина не видела столько жутких хаотичных развилок, она запуталась, я и сам уже не понимаю, куда в первую очередь нужно бежать. Так не должно быть, — он на секунду запнулся, предупреждающе воздел указательный палец, — Ирина не должна ничего знать, а что делать с тобой я и сам не знаю.

Максим сделал шаг в сторону, собирался вернуться к машине, когда понял, что вчерашняя открытка запоздала не просто так. Почтальон нарочно её не принёс: рассчитывал избавиться от Зои чужими руками. Максим приблизился к Степану Петровичу и навис над ним мрачной тенью. Схватив за воротник, повернул к забору и припечатал спиной к штакетнику.

— Ты специально это сделал? Там в парке должна была оказаться Зоя! Её могли убить, и ты это знал, — он нервно сглотнул, — хуже, ты на это рассчитывал.

Почтальон захрипел, приподнялся на носочках, чтобы ослабить натяжение воротника и замотал головой.

— Она опасна. Сама судьба пыталась от неё избавиться, но она и тут выкрутилась, подставила другую девчонку. А с этой даже волос не упал.

Максим сдерживался с трудом. Сжал кулак так сильно, что ногти впились в ладонь. Дышал шумно, пытаясь успокоиться и удержаться от желания прибить почтальона прямо здесь и сейчас.

Отпустив воротник, он брезгливо отёр ладонь о джинсы.

— Ты знал, что её ждёт в парке и позволил этому произойти. И эта девочка… если бы я получил открытку вовремя, она бы тоже не пострадала. Ты виноват в том, что с ней произошло. Молись, чтобы она выжила и опознала нападавшего.

— Я сделал, что смог, — пожал плечами почтальон. Неправым он себя не считал. Явно сожалел, что его план избавиться от Зои провалился.

— Не приближайся к ней, если с ней что-то произойдёт, виноватым я назначу тебя.

Почтальон не испугался угрозы, хотя по голосу понял: Максим абсолютно серьёзен и готов на всё. За годы «открыточного сотрудничества», понял, Максим действительно может быть кем угодно. Пожалуй, и убийца из него получится первоклассный: хитрый и изобретательный. Такого никогда ни в чём не заподозрят и не привлекут к ответственности. Жертвы сами будут к нему идти, как загипнотизированные.

Степан Петрович продолжал настаивать:

— Её и быть не должно. Она лишняя, помеха. Не может существовать человек без ауры. Это аномалия.

Максим оттолкнул почтальона и направился к автомобилю. Сев в кресло, захлопнул дверцу и посмотрел через стекло на выцветшее, застывшее лицо Степана Петровича. Если ему суждено и дальше получать открытки, в чём он сейчас сомневался, он хотел бы видеть другого почтальона. Этого хотелось придушить, ведь из-за него едва не погибла Зоя.

12.3. Открытка "Торговый центр"

В торговый центр он успел вовремя. Поднялся на третий этаж и, оглядев площадку, ограждённую перилами, нашёл взглядом детский магазин. За стеклом мелькали женщины, среди них как минимум три беременные, в том числе, неосторожная, решившаяся на домашние роды, в обход медицинских показаний.

Максим вошёл в магазин. Делая вид, что выбирает товар, присматривался к особе, подходящей под описание. Она выглядела нездоровой, судя по огромному животу, расположенному как-то странно низко, рожать ей очень скоро. Иногда она останавливалась, прислушивалась к шевелению ребёнка и улыбалась. Правда улыбка быстро сменялась гримасой боли. Женщина толкала почти полную тележку, заполненную вещами нейтральных цветов: ничего розового или голубого, подолгу рассматривала детские вещи и, вздыхая, брала только одну из двух. Когда накатывал очередной болезненный приступ, она хваталась за ручку тележки и часто дышала.

В беременности Максим не смыслил. Кое-что читал, и посмотрел на свою беду жуткий ролик о родах. Потом несколько дней не мог выкинуть из головы кадры с извлечением плаценты.

За двадцать лет несколько раз выпадали открытки, связанные с беременными, однажды он изображал молодого папашу и выспрашивал советы о подгузниках. Но это всё было поверхностно, хватало, чтобы завести беседу и втереться в доверие. Никто из девушек не наградил его наследником, во всяком случае, он на это очень надеялся. Была одна неудачная попытка привязать его брачными узами посредством обмана, но она провалилась с треском. Ближе всех подобралась именно Дина. Самое удивительное, что к мысли о браке пришёл он сам. И съехаться предложил именно он.