Хамза

- Сейчас уже ничего не сделаешь, - махнул рукой Амантай. - Стоит шейху сделать знак, и нас растерзают.

- А народ?

- Вряд ли кто-нибудь пойдёт за нами. Народ в смятении...

- И всё-таки я попытаюсь, - решительно произнёс Хамза. - Нельзя упускать такой момент. Будь внимателен.

- Что вы хотите сделать, Хамза-ака? - испугался Амантай. - Надо подождать!

Но Хамза, ничего не ответив ему, пошёл к сцене.

- Все, отвернувшиеся от религии, будут обречены на муки адские, - проповедовал между тем с возвышения шейх Исмаил. - В главе корана "О погрязших в грехах" сказано: "Языки их, измучившиеся от жажды, повиснут до самых колен, будут купаться в кипятке... Есть им суждено только ядовитые плоды, а пить железо расплавленное!.."

Хамза подошёл к сцене. Шейх, вытянув в его сторону руку, изрёк:

- На такие муки будут обречены те, кто отвернулся от религии, и те, кто пойдут за ними!.. Ветер только хворост подхватывает, а пусть попробует перевернуть бревно!

Хамза, как бы испытывая глубочайшее уважение к шейху, низко поклонился ему. Озадаченный Исмаил настороженно всматривался в него, ожидая подвоха. Но Хамза молчал. И тогда шейх произнёс:

- Но истинно правоверные будут жить в ином мире, предаваясь наслаждениям. В коране о них сказано - "люди, достойные рая".

Вся чайхана замерла, глядя на Хамзу и шейха Исмаила. Все понимали, что сейчас что-то произойдёт. Все знали, что Хамза не тот человек, который оставляет последнее слово за своим противником.

А Исмаил, воспользовавшись общим молчанием, начал рассказывать главу корана "Имран". Он привычно считал себя сейчас единственным властелином зала и полным повелителем душ всех своих слушателей. Подняв руку, он хотел было уже приказать всем верующим покинуть чайхану, но тут раздался голос Хамзы, который изысканно и церемонно обратился к шейху:

- О светоч разума и символ мудрости, предводитель шейхов гробницы! Позвольте мне, как одному из страждущих знаний, перенять крупицу знаний от ваших сокровищ!

Шейх надменно посмотрел на Хамзу и ответил степенно, сохраняя величественное достоинство:

- Говори! Каждый страждущий знаний вправе рассчитывать на меня.

Хамза стоял сбоку у сцены, и все, кто хотел слышать его, смотрели на него, отворачиваясь тем самым от шейхов.

- Значит, тем, кто сохранил веру, в раю будут прислуживать гурии и ангелы, - сказал Хамза. - Истинное наслаждение ожидает их там. И это будет достойная награда за их молитвы, не так ли, таксыр?

- Хвала вам! Вы очень хорошо вникли в эту главу корана, - согласно кивая головой, важно произнёс шейх Исмаил.

- Никто из набожных не будет наказан презрением и не будет обойдён, не так ли?

- Никто не будет обойдён. Ибо в коране сказано: все, кто посвящает свою жизнь молитвам, - все будут вознаграждены одинаково, - подтвердил шейх.

- Всем этим людям гурии и ангелы будут прислуживать в равной мере? - переспросил Хамза.

- Да, всем будут прислуживать в равной мере. Так написано в священной книге.

Хамза приблизился к сцене.

- Каждое ваше слово вселяет радость в душу мусульманина, таксыр! - Голос Хамзы зазвенел с новой силой. - Но в сто двадцать третьем стихотворении главы корана "Женщины" сказано так: "Кто совершает благое дело, тот достоин рая, никто из них не должен быть обойдён перед другими".

На мгновение в чайхане возникли гул и оживление, но потом люди снова умолкли.

- Хош, что же из этого? - сердито спросил шейх. - Как написано в коране, так и будет.

- Так скажите же мне, таксыр, - театрально возвысил Хамза голос до предела, - когда мужья пируют и наслаждаются, что делают в это время их жёны, тоже набожные? Ведь и они тоже, как сказано в коране, ни в чём не должны быть обойдены, а?

Минуту, вторую висела тишина... И вдруг вся чайхана грохнула хохотом. Смеялись все - и батраки, и баи. А Каримджан, богатырского вида батрак, сидевший у двери, так заливался хохотом, что из глаз его ручьём бежали слёзы.

- Почему же, в самом деле, женщины не веселятся, когда мужья пируют? - говорил он, вытирая рукавом халата слёзы. - Ведь они гораздо более набожные, чем мужчины. Почему, в самом деле, а? Что ответите на это, шейх?

Кто-то крикнул от дверей на всю чайхану:

- А Рукия-биби, жена Исмаила? Ей как раз по её нраву и годам время смеяться и веселиться, а она, бедняжка, сидит рядом с засохшей деревяшкой, которой уже не суждено плоды приносить!

- А у Бузрук-ишана три жены... И ни одна не плодоносит! Какое уж тут веселье?

Шейхи, обступив Исмаила, о чём-то шептались и спорили, но тут на всю чайхану загрохотал голос Амантая:

- Отвечайте на заданный вопрос!

Поднялся невообразимый шум. Спорили в каждом углу, каждый доказывал своё. Хамза с интересом провожал взглядом Амантая, который ринулся напролом через зал к сцене. Поднявшись по ступеням, Амантай в упор спросил шейха: