Хан

При чем, делая это долго и мучительно.

— Каан, разберись.

В эту секунду даже Неслихан растеряла весь свой запал, оттого, как звучал голос ее брата.

Если до этого Ад в нем горел и полыхал черным пламенем где-то внутри зрачка, то теперь не было больше преград, которые смогли бы удержать всю эту лавину ледяной ярости, даже если Хан не повысил голоса.

Странно, что при всей той явно неприязни, которую Каан и Тео испытывали друг к другу, понимали они друг друга не то, что с полуслова, а даже с полувзгляда.

Хан сказал всего два слова, а Каан уже с кем-то говорил по телефону на своем языке, делая это резко, отрывисто, словно предупреждая или даже угрожая.

Мы же сидели с Неслин, прижавшись друг к другу, и крепко переплетаясь пальцами, понимая, что теперь нам действительно лучше вести себя как можно тише.

Последующую дорогу до дома мы упорно молчали, глазея на мужчин, которые теперь оба висели на своих телефонах, говоря все так же злобно, недовольно и очень опасно для тех, кто был на другом конце провода.

— …вот увидишь, к утру уже все будет ясно, сестренка! От Тео еще никто не уходил живым в таких вопросах! — Неслин сжала мои пальцы сильнее, когда я содрогнулась от ее слов, которые только подтвердили мои страшные догадки.

Когда машина остановилась у входа дома, заехав через ворота, во дворике уже было два десятка мужчин в черных костюмах и явно вооруженных, отчего тело задрожало и заледенело, словно ужас прошлого возвращался снова…

….Озан и его смерть…

…то, как меня искали, пока Каан прятал меня под сиденьем машины…

…перестрелка в загородном доме, мое ранение и та авария, после которой я стала Лейлой…

Я молилась, чтобы в моей новой жизни, где не было Алии и ее беспомощности, больше никогда не случались бы подобные вещи…но, видимо, молилась недостаточно…

— Идите в дом, я поговорю с каждой из вас позже, — сухо и холодно проговорил Хан, даже не глядя на нас, выбираясь из машины первым и зашагав к тем мужчинам, которые явно ожидали своего босса, замерев и вытянувшись практически по стойке смирно.

У меня дрожали ноги, когда я выбиралась из машины.

Думаю, я повалилась бы у самого порога, если бы не хрупкие, но такие крепкие ручки Неслихан, которые обхватывали меня, прижимая к ней и даря тот покой и поддержку, о которой я всегда мечтала, с тех самых пор, как потеряла родителей и свою опору в этой жизни.

— Поднимайтесь к себе и ждите. Я попрошу тетушку, чтобы она принесла вам еду в комнаты, — проговорил Каан, открывая галантно для нас дверь дома и провожая тревожным взглядом то, как мы молча шагали до входа, где нас уже ждали, обнимаясь и прижимаясь друг к другу.

И снова было ощущение, что Каан был на нашей стороне, но сдерживался, чтобы казаться таким же недовольным и холодным, как Хан, которому играть не приходилось.

— Я буду у Лейлы! — пробубнила Неслихан через плечо, когда мы прошли мимо Каана, ступив на порог дома, и слыша недовольный отрывистый вздох мужчины:

— Неслихан…

— Я сказала, у Лейлы!!!

Смерив Каана убивающим взглядом, перед которым он явно не мог устоять, Неслин потянула меня в дом, не дав возможности увидеть напоследок стройную и напряженную фигуру Хана, который раздавал приказы тем мужчинам в черных костюмах.

— Брат разберется с этим делом, не переживай, дорогая, — первым делом проговорила Неслин, когда мы оказались в моей спальне, переодевшись как можно быстрее по- домашнему, и забравшись на кровать в ожидании часа допроса.

Вот как раз за это я переживала в данной ситуации меньше всего.

Разберется, конечно…

Хан не был одним из простых людей, которые кушают в столовой и спят ночами, громко храпя. За его спиной были деньги, была власть, были связи и целая армия мужчин с оружием, которые были способны перевернуть весь город вверх дном по одному только его слову.

За что я переживала?

За нас…

За то, что Хан умел вынимать душу из тела одним только своим взглядом, даже если нам было нечего скрывать и не о чем стыдиться.

Ведь дело было не в разбитых бутылках…не в том, что мы оказались в полиции…страшно было оттого, что мы не предупредили Хана.

Не поставили его в известность.

Что сбежали из дома повеселиться, не подумав о последствиях.

И он был прав в своей злости…

Злости, которая сжигала его, полыхая в глазах тем пламенем, от которого конечности дрожали и становились влажными от паники. От чего становилось жарко и душно, когда было сложно отличить панику от возбуждения, потому что между ними лежала тонкая грань.

И я ее никак не могла поймать…

Я вообще не понимала, почему так дергаюсь и переживаю о предстоящем разговоре с Ханом.

Ну что он нам может сделать?

Накричать?

Пригрозить домашним арестом?…

В конце-концов, ничего сверх плохого мы не сделали…

Зачем вообще было так злиться?…

Как бы я не успокаивала себя, а сдержаться не получилось, когда я буквально подпрыгнула от резкого голоса Хана где-то в коридоре:

— Неслихан! В кабинет! Живо!

Судя по тому, как вздрогнула Неслин, ей успокоиться не получалось так же, как бы она не говорила, что все будет хорошо и бояться нет смысла.