Хан

Рей поднял на него свои глаза, которые выглядели настолько правдоподобно пьяными, что впору было усомниться в том, не пошатнулась ли моя психика, и не привиделось ли мне, что мы пару секунд назад шептались совершенно осознанно.

Вот по кому Оскар рыдал! И у кого стоило поучиться Озану изображать свои наигранные эмоции.

— Братааааааан, — прокряхтел Рей, лучезарно улыбаясь снизу и едва не падая плашмя на пол, словно его занесло, — помоги, а? У вас тут полы какие-то странные! То ползут, то шатаются, а тут везде мои волшебные бусины!…

— В голове твоей волшебные бусины! — недовольно зашипел охранник, поднимая меня настойчиво с колен, и забирая из ладони те бусинки, которые я успела собрать, — Что хотел от вас этот полоумный?…

— Это моя вина, — как можно более спокойнее проговорила я, стараясь выглядеть максимально правдоподобной, хотя до игры Рея мне еще было, как до Стамбула — мелкими перебежками, — я шла в комнату и случайно столкнулась с этим мужчиной…

— …бусинки мои, бусинки….стооой! Не наступи ты блин! — ворчал на полу Рей, буквально растекаясь и пытаясь собрать последние из них, не обращая внимания на то, как поморщился охранник, кивая мне и хмуро говоря:

— Вы идите вперед, я уведу этого придурка…

— Слышь, братан! А у вас тут нет ниточек? Ну, знаешь, обычных таких ниточек, чтобы я вжик-вжик и напялил их всех обратно, — пьяно улыбался Рей, пока охранник кряхтел, пытаясь поднять его с пола и удержать в состоянии стояния, недовольно ворча и извергая по всей видимости ругательства на своем родном языке, — Опа, а ты что сказал? Красивое что-то, да? А повторить снова можешь?….Братан, не тудаааааа….

Я едва не улыбнулась, видя, как Рея колбасило из стороны в сторону вместе с несчастным охранником, который теперь не просто пытался уволочь высокого и широкого Рея, но и сам при этом не упасть, когда Рей принялся упираться пятками:

— Ну, не туда, говорю тебе я! Мы идем в бар, братан! В баааааар, а он у вас таааааааам…..

— Идите к себе, госпожа, — недовольно рыкнул мне охранник, когда пришлось смиренно кивнуть и зашагать по коридору дальше, слыша за спиной как Рей что-то принялся петь под недовольный раскатистый рык несчастного охранника.

Лишь оказавшись в своей комнате, я поняла, что вся дрожу и задыхаюсь.

В голове просто не укладывались события этого дня!

Сначала этот странный мужчина и все это сборище, которое что-то довольно обсуждало и чему-то откровенно радовалось…

Потом Хан…

Закрыв глаза, я тяжело потерла ноющую грудь, в которой словно была раскаленная, кровоточащая дыра, как если бы чья-то безжалостная пламенная рука вырвала его без доли сожаления, оставляя лишь обуглившиеся куски плоти….и черную пустоту.

В эту самую секунду этот черноглазый убийца душ и сердец спокойно развлекался с другими девушками, даже не вспоминая обо мне…он ясно дал понять, что его не волновало, что происходит со мной и как сложится моя судьба дальше.

Голова трещала от мыслей, не в силах состыковать все части этой головоломки. Ведь, если я думала, что оказалась здесь, как некий рычаг давления на Хана, то оказалась совершенно не права. Я была пустым местом в игре против Хана, который ясно дал понять, что не знает меня, да и Озан не обратил на это никакого внимания. Было что-то другое, очевидно связанное с этой странной поездкой в Рим…

Тяжело опустившись на край кровати, я все думала и думала, проигрывая в голове какие-то слова мужчин, их взгляды и ухмылки, выталкивая из себя все, что было связано с Ханом и его как всегда фееричным появлением, буквально подпрыгнув, когда в дверь постучали резко и громко, и раздался голос одного из охраны:

— Озан бей хочет видеть вас.

Я поморщилась, но все-таки поднялась с кровати, подойдя к двери как раз в тот момент, когда замок щелкнул, и она распахнулась, впуская звуки музыки и приглушенный гул голосов.

— Что-то случилось? — стараясь сохранять ледяное спокойствие, спросила я, выходя в коридор и слыша сухой голос за собой, говоривший явно с акцентом:

— Не могу об этом знать. Он ожидает вас в кабинете.

Где был кабинет, я уже знала, зашагав вперед, и слыша лишь шаги молчаливого охранника за спиной, который опередил меня у самых дверей, любезно открывая их и впуская меня внутрь, быстро кивнув на приглушенный голос Озана:

— Можешь быть свободен на сегодня.

Не знаю, почему у меня от этой фразы по коже прошел мороз…

Но я шагнула вперед, почему-то все еще надеясь увидеть в кабинете не только Озана…но и Хана.

Столько раз он причинял мне боль, а я продолжала верить в то, что в один прекрасный миг он станет тем долгожданным принцем на белом коне, который придет. И спасет. И обнимет. И к себе крепко прижмет….Вот только на деле принц этот был сугубо черным. Никого спасать не собирался и обнимал в эту самую секунду исключительно тех девушек, которые были безумно рады увидеть Хана…

В кабинете царил полумрак и Озан сидел, откинувшись на своем кресле за массивным столом, уже без смокинга, но в белой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутыми на груди пуговицами.