Хан Рюрик: начальная история Руси

В. В. Каргалов утверждает, что половецкие орды стали отрезать Русь от черноморских портов и нарушать торговлю с Востоком и Византией. Ссылаясь на исследования М. В. Фехнера, он отмечает нарушение русской торговли с Востоком в XII столетии, основываясь на исчезновении из инвентаря деревенских погребений этого времени обычных ранее бус восточного происхождения. Л. Н. Гумилёв, в книге «Древняя Русь и Великая степь», не придает этому факт) большого значения.

Однако в 1170 году киевский князь Мстислав, обращаясь к другим русским князьям, отмечал: «Уже у нас и Гречьскии путь переслупаюче, и Солоныи, и Залозный». Это позволило В. В. Каргалову сделать вывод, что господство половцев в южных степях имело «губительные последствия» для торговли Руси с Востоком, в том числе по Балтийско-Волжскому пути. «Половецкие орды перерезали древние торговые пути от Киевской земли к Черному морю: «Греческий» (в Византию), «Соляной» (через Лукоморье к соляным озерам), «Залозный» (к Азовскому морю и Тмутаракани). Известно, что движение торговых караванов по Залозному пути почти полностью прекратилось уже в конце XI в. Имеются данные даже о том, что половцы пытались нарушить соляную торговлю Киевской земли с Галицией. Нарушение кочевниками древних торговых путей Руси неблагоприятно сказывалось на экономике страны» (Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси.).

Таким образом, к концу XII века международная торговля государства-корпорации Русь стала находиться под угрозой. Возможно, В. В. Каргалов некоторым образом сгущает краски. Но тем не менее какая — то фактическая база для подобных выводов у него есть.

Есть два мнения насчет роли половцев и их отношений с русскими княжествами: с одной стороны, половцы объявляются чуть ли не губителями Руси (В. В. Каргалов и др.), это мнение часто подкрепляется негативным отношением русских летописцев к «безбожным куманам», с другой стороны (Л. Н. Гумилёв и др.), половцы объявляются чуть ли не закадычными друзьями русских. Возможно, как обычно, истина находится «где — то рядом», т. е. посередине. Скорее всего, речь стоит вести не о дружбе или вражде, а о соперничестве. Известно, что соперничество не есть вражда (соперничать могли и Москва с Рязанью), а соперничать было за что.

И еще одно замечание, которое может иметь парадоксальный характер. Ордизация степного населения (по своей численности оно резко уступало населению русских княжеств) не в последнюю очередь была вызвана военными потребностями этих русских княжеств, которые видели в половцах дешевый источник военной силы, что и подтверждается широким участием половцев в русских междоусобицах. Между прочим, эта тенденция дожила до XX века, и не случайно С. М. Маркедонов замечает о политике уже Александра III и Николая II в отношении тех же казаков: «Императоры заботились лишь о дешевой военной силе (С. М. Маркедонов. Государевы слуги или бунтари-разрушители? В кн.: Консерватизм и традиционализм на Юге России: Сборник. Ростов-на-Дону, 2002; http://www. gumer. info.)… давая земли и привилегии Войску Донскому, империя требовала многолетней обязательной воинской службы. Если в XVI–XVII ее. казаки Дона поддерживали вооруженные силы Российского государства лишь тогда, когда им это было выгодно, то, начиная с первой четверти XVIII столетия, их стали использовать во всех войнах, которые вела Россия на территориях, весьма удаленных от Северного Причерноморья, — в Прибалтике, Польше, Финляндии, на Дунае и на Балканах, а также для освоения Поволжья и Кавказа. Для империи казак подтверждал свой статус лишь отправляясь на военную службу. Вне службы он не мыслился».

Есть определенная линия отношений Русского государства и Степи, и эта линия, на мой взгляд, выдерживалась сотни лет. Степь по отношению к Руси (стране, а не корпорации) имеет военно-служивое значение. Возможно, эта линия ведет свое начало с середины XII века, возможно и ранее…

Но это уже предмет другого исследования.

Меня же занимает иной вопрос. Обычно славян считают чисто земледельческим, оседлым народом. Так ли это представление верно? Я не имею возможности однозначно утверждать, что в южнорусских степях, кроме тюркоязычных племен, кочевали и славянские. Однако есть много указаний на то, что кочевое скотоводство было занятием не только тюрков.

Как утверждает академик В. П. Алексеев: «Несомненно, что большая часть населения, проживавшая в южнорусских степях в середине 1 тыс. до н. э. является физическими предками восточнославянских племен эпохи средневековья» (В. П. Алексеев. Палеоантропология и история. Вопросы истории, 1985, № 1, с. 35, 38–39).