Хан с лицом странника

— Значит, отныне я твой пленник? — Едигир не удержался от улыбки и положил руку на сабельную рукоять. — Но так ты мало чего добьешься. Пленный, что раб, другом быть не может. А я тебе нужен как друг.

— Ты все правильно понял, Ярсулы, насильно мил не будешь. Но я не могу отпустить тебя сейчас. Поживи немного у нас. И не как пленник, а как гость. Мы даже твое оружие оставим тебе, но из городка — ни ногой. Понял меня, Яростный воин?

— Понял, — все с той же усмешкой кивнул Едигир, — хотели щуку в реке утопить, а она на дно ушла. Отлежусь, огляжусь, а там время покажет, кто кому друг, а кто враг.

— Будь лучше другом. Врагов у нас и так хватает. Мне нужны такие люди как ты.

— Воины нужны всем. Не только тебе.

— Я думаю, мы поладим.

— Не от меня это будет зависеть. Как отнесутся к тому остальные воины.

— Они выполнят мой приказ.

— Хорошо. Мне спешить некуда. Я принимаю твое предложение.

— Проводите Ярсулы в его землянку, — хлопнул в ладоши хан Аблат.

* * *

Землянка, в которой поместили Едигира, походила на жилище его народа. Правда, у входа неотлучно пребывали два стражника, сменяющиеся с закатом солнца. В первый же вечер в землянку вошла смуглая широколицая девушка и, смущенно улыбаясь, поставила перед пленным деревянное блюдо с вареной рыбой. Сама девушка села в уголке, с любопытством разглядывая его.

— Как тебя зовут? — спросил он, покончив с рыбой.

— Аниса. — Ответила она и закрыла лицо ладонями.

— Тебя отправил ко мне хан Аблат?

— Нет, я сама попросилась унести тебе еду.

— Сама? А разве у тебя нет парня? Что он скажет?

— Был парень. Но теперь ему нельзя встречаться со мной после того, как хан направил его на черную работу. Теперь он живет вместе с рабами и ему нельзя жениться. Ты встретил его в лесу.

— Его зовут Куян? — вспомнил Едигир.

— Да, теперь его так зовут, Куян. А у него было очень красивое имя. Почти как у тебя.

— Ты знаешь мое имя?!

— Да. Тебя в селении зовут Ярсулы.

— Вот как… Оно тоже недавно. Меня раньше звали иначе.

— Пусть будет Ярсулы. Ярсулы и Аниса очень подходят друг к другу. Мне нравится. — Помолчав, девушка неожиданно заявила:

— Я могу остаться у тебя на всю ночь.

— Оставайся, — равнодушно согласился Едигир, — но ты останешься не со мной настоящим, а с тем, кого зовут Ярсулы — Яростный воин.

И она осталась… Едигир не помнил, сколько ночей они провели вместе. Он пребывал словно в ином мире, забыв о потере ханского холма, смерти друзей и даже о Зайле-Сузге. Аниса украла его у них, а он украл ее для себя. Днем она уходила в землянку своих родителей, а под вечер возвращалась обратно.

Оставшись один, Едигир выбирался наружу и бродил без дела по городку, наблюдая и приглядываясь ко всему происходящему. Он уже знал в лицо стражников на башнях и время смены караула. Он мог бы легко выбраться ночью в лес, перемахнув через невысокую ограду, но что-то останавливало его. Не было желания бежать и вновь скитаться по лесу в одиночестве, словно дикий зверь.

"Может Аниса каким-то заговором приворожила меня к себе?" — рассуждал Едигир. — "Может, моя кровь в жилах течет не столь стремительно как раньше?"

А вскоре кончилось недолгое сибирское лето и бежать из городка накануне зимы просто не имело смысла.

Сверток с золотыми монетами в колчане Едигир обнаружил еще во время своих странствий по лесу. Первоначально он не придал ему особого значения, как лишнему грузу, и даже несколько раз пытался выбросить, оставить на месте ночевки, но каждый раз возвращался за золотом обратно и, проклиная собственную слабость, заталкивал сверток в колчан.

Оказавшись пленным "гостем" в городке хана Аблата, ему пришла в голову мысль, что на золото можно купить коней, оружие и нанять нукеров, которые бы сопровождали его. Но куда? Куда он поведет их? В Кашлык на верную смерть? В далекую Бухару, где он также окажется под стражей, а то и вовсе без головы. Или в Московию? Но Московия пугала его не меньше остальных мест. Рассказы о страшных бородатых людях живо вспыхивали в нем, и он гнал от себя мысль о походе в далекую неведомую страну.

А золото постоянно жгло руки стоило лишь прикоснуться к колчану, вытащить тряпицу наружу. Даже во сне Едигиру виделось, как он прячет монеты в дупле старой березы, а оттуда выползает огромная змея и жалит его, Едигира, в руку.

Потом он поймал себя на том, что постоянно, даже разговаривая с Анисой, протягивает руки к колчану и ощупывает его лоснящийся бок, гладит нежно и ласково. Девушке, правда, ни разу не пришло в голову поинтересоваться, отчего он постоянно держит колчан для стрел подле себя. Но сам-то Едигир понял, что заболел золотой болезнью, которая способна извести любого самого стойкого мужчину, сделать его хилым и немощным стариком. И ему стало страшно.

Вот тогда-то он решил бежать по приходу тепла, когда стает снег и прилетят птицы на сибирские реки и озера.