Хан с лицом странника

На небольшой очистившейся от снега площадке все так же стояли мужчины городка, опираясь кто на копья, кто на толстые палки, словно они и не уходили с того места, где он увидел их первый раз. И от них исходила ненависть и неприязнь. Так собаки встречают чужака, щеря клыки, и готовые по первому знаку хозяина броситься и разорвать его просто за то, что он чужой, пришлый.

Возле крепостной ограды на бугорке, осыпанном зеленью первых выбившихся наружу к весеннему солнцу цветов и травинок, сидел Куян, горестно наклонив голову, покусывая ногти на пальцах, кровь сочилась по исцарапанному лицу.

Едигир подошел к нему и опустился рядом на корточки.

— Что мне делать? — спросил он тихо. — Я бы сам давно ушел от вас, но хан Аблат не пускает. Человек не всегда виноват в том, что с ним происходит. Я бежал от врагов, думал среди вас найду друзей, но и тут я никому не нужен. Ты хотел убить меня, так уж лучше бы убил. На, — обратился он к юноше, вытаскивая из ножен свой собственный нож, — убей. Я так хочу!

Но парень подскочил, как ужаленный. Попятился от него, испуганно вытаращив глаза.

— Нет, я не могу убить тебя просто так. Не могу…

— Совсем недавно мог, а теперь… Что за народ… — Едигир решительно встал и направился к сторожевой башне.

Едва он подошел к лестнице, как сверху прозвучал повелительный окрик:

— Эй, тебе нельзя подходить к стене. Хан не велел.

— Плевал я на вашего хана. Стреляй! Стреляй! — закричал Едигир. — А то залезу наверх и сброшу тебя вниз. Стреляй, тебе говорят!

Стражник, не ожидавший такого оборота, начал поспешно натягивать тетиву, а Едигир в исступлении затряс приставную лестницу, пытаясь сбросить ее на землю. Вдруг кто-то схватил его за руки сзади и потащил в сторону от башни.

— Идем, я помогу тебе, — услышал он громкий шепот. Обернувшись, увидел Куяна, пытавшегося оттащить его.

— Чем ты можешь помочь мне? Убить? Так ты не захотел это сделать, когда я попросил. Пусть меня убьют здесь… Пусть…

— Я помогу тебе бежать, только умоляю, пошли отсюда. Пошли в твою землянку.

— Ну, хорошо. Пойдем. — Едигир успокоился и зашагал чуть впереди, даже не взглянув на подбежавших к ним мужчин селения, готовых, судя по всему, прийти на помощь Куяну.

В землянке он бросился на старые овечьи шкуры и в нос ему пахнуло такой кислятиной и затхлостью, что захотелось завыть, закричать во весь голос. Земля со стороны стен отсырела и талые капельки воды медленно сочились, падали на шкуры, скапливались в лужицы на полу. Не было сил смотреть на убогое помещение, в котором ему предстояло провести остаток жизни. Не для того он остался жив, бежал со своей земли, чтобы сидеть в грязной, осклизлой земляной норе.

Его тревога и недовольство передались видно и юноше, который зябко повел плечами, ощутив сырость и затхлость землянки. Он робко подошел к висевшему на бревне колчану Едигира и увидел привязанное сбоку монисто, которое он смастерил в подарок Анисе.

— Какое красивое, — не удержался он от возгласа, — для кого это?

— Возьми, подаришь своей девушке. Она ведь все равно будет твоей. Я не смогу быть ее мужем, — Едигир засмеялся и повернул голову в сторону парня, — я же не вашей породы. Я — чужой!

— Как я могу взять такой знатный подарок? — парень, казалось, и не слышал горестных слов Едигира, — за него можно табун коней выменять. Ай-й-й! Какое красивое!

— Бери! Я дарю тебе. Но дай слово, что, когда подрастет мой сын, не станешь обижать его и, — он чуть помолчал, и словно решившись на что-то, добавил, — назовите его Едигиром, в честь моего родственника. — Договорились? А теперь давай о деле. Как ты поможешь мне бежать? Говори.

— Бежать надо ночью на лодке. Сегодня ночью лед тронется и никто не кинется догонять тебя по воде.

— Не захотел убить меня в открытую, так теперь утопить меня хочешь. Молодец, ничего не скажешь. Да…

— Другого случая не будет. Можешь отказаться, смотри сам. Пойдешь пешком и тебя нагонять к вечеру. Решай.

Едигир задумался, находя, что в словах парня есть смысл. Конечно, ночью плыть среди льдин опасно и рискованно, но уходить пешком действительно не стоит и пробовать. Нагонят и, тогда уж точно, убьют.

— Провизии в дорогу соберешь? — парень кивнул в ответ и показал рукой на противоположную стену, на которой обнажились крепежные бревна.

— Дыру надо сделать, чтобы стражники не увидели. А я приду за тобой в полночь. — И тяжело вздохнув, пошел к выходу.

— Постой, — догнал его Едигир, — на, возьми, — протянул зажатое в руке монисто, — подари Анисе, но не говори, что от меня. — Втянув голову в плечи, парень покорно принял подарок и заспешил в центр городка, размахивая на ходу длинными руками.

Оставшись один, Едигир принялся рыть в противоположной от входа стене дыру, ссыпая мокрую землю прямо под ноги. Окончив работу, он упал на шкуры и заснул, чтобы быть готовым к очередной неясной дороге.

Ближе к полуночи действительно начался ледоход.

Льдины со скрежетом сшибались, выскакивали на берег, уходили под воду, спеша обогнать друг друга, тяжело плыли на север.