Хан Узбек. Между империей и исламом

Для размышлений о гражданской администрации в Улусе Джучи нет письменных источников, раскрывающих жизнь двора. У нас есть лишь косвенные данные. Ордынский город (на месте Царевского городища) подвергся сильному разрушению в 1365–1366 годах[4]. Что привело к хаосу, если неизвестно ни о каком внешнем вторжении? Город был разрушен вследствие потери контроля со стороны центральных властей, а такое возможно было при коллапсе, порожденном стихийным бедствием, например, пандемией чумы 1366 г.

* * *

Обе книги «Хан Узбек: Между империей и исламом» и «Золотая Орда: Между Ясой и Кораном» следует рассматривать как единый проект, разделенный на две части по техническим причинам.

Форма книги-конспекта позволила автору привлечь в полном объеме новые идеи, изложенные в трудах коллег. Автор выражает глубокую признательность за право публикации статей и фрагментов книг:

Звездане Владимировне Доде (Ставрополь)

Евгению Юрьевичу Гончарову (Москва)

Иштвану Вашари (Будапешт)

Девину ДеВиизу (Indiana University, Bloomington)

Павлу Олеговичу Рыкину (Санкт-Петербург)

Павлу Викторовичу Башарину (Москва)

Надежде Викторовне Егоровой (Челябинск), правонаследнице Владимира Петровича Костюкова.

Часть 1. Две Книги: Яса и «Коран 'Усмана»

В ноябре 1262 г. Берке начал войну со своим родственником, ильханом Хулагу, чтобы отомстить за кровь джучидов, задумавших мятеж против Хулагу. Прежде чем разразилась война между монголами, египетский султан аз-Захир Рукн-ад-дин Байбарс ал-Бундукдари (1260–1277) решил заключить союз с Берке против общего врага — Хулагу. В 660 г.х. (26 ноября 1261 г. — 14 ноября 1262 г.) из Каира было отправлено послание Берке, а в мухарреме 661 г.х. (15 ноября — 14 декабря 1262 г.) была снаряжено посольство[5].

Кади Ибн 'Абд аз-Захир, секретарь султана Байбарса, в своем сочинении перечисляет подарки, отправленные с египетскими послами в Улус Джучи: «Коран 'Усмана», в обложке из красного, шитого золотом атласа и футляре из кожи, подбитой шелком; налой для него из слоновой кости и черного дерева, инкрустированный серебром; венецианские ткани и множество редких вещей (Сборник материалов. Т. I. С. 72–73). Некоторые исследователи добавляют в перечень подарков то, чего там не было, а именно, трон из черного дерева. На этом основании делается вывод, «что из Египта в Орду были присланы инсигнии», то есть знаки власти[6]. Считается, что предмет, возглавляющий перечень подарков — древний список Корана — это священная реликвия, ставшая символом верховной власти ордынского правителя. Видимо, реликвия и трон должны были произвести сильное впечатление на Берке, однако этого не произошло. «Удивительно, — замечает Е. А. Резван, — что в источниках, связанных с историей Золотой Орды, об этой реликвии и символе власти мы не находим практически ничего»[7]. На мой взгляд, даже если рукопись, которую в Египте почитали как «Коран 'Усмана» и была таковой, ничего удивительного в забвении этого подарка нет. У монгольских правителей, знавших толк в редких вещах, были иные представления о высших ценностях и символах власти.

Кратко монгольская идеологема выглядела так. Власть хана, несмотря на избрание на курултае, была личной. Она была дарована хану Вечным Небом. Легитимация власти определялась именно тем, что она была пожалована хану Небом. И в подчинение ему отданы Небом все народы, и не было разницы между подлинной принадлежностью к его государству и принадлежностью потенциальной. В послании хана Гуюка (1246 г.) провинции мира делятся на две категории: покорные и восстающие, третьего не дано. Такая концепция власти отчетливо не признавала границ. Лично хан должен был обладать небесной благодатью-силой (küćü) и покровительством харизмы (suu)[8].

Монгольская империя проиграла идеологическую войну между шариатом и Ясой. Достоверного изложения Ясы нет ни в одном средневековом источнике. Корпус законов Чингис-хана, который мог бы многое прояснить в механизмах высшей власти, утрачен по двум причинам. Во-первых, в сохранении Ясы не были заинтересованы те монгольские правители, что обрели самостоятельность после распада империи, ибо Яса стояла на страже единства империи. Во-вторых, неприятие Ясы на ментальном уровне в странах с собственной устойчивой религиозно-политической традицией гарантировало Ясе забвение.