Ханаан. Феррер

–Только с позволения О'ран. -сухо ответил он, вернувшись к трапезе. Сын мастера, казалось, был шокирован ответом отца, как и все его младшие родственники.

–Разумеется. -откликнулся Каин. -Но я прошу еще кое-чего. -мастер вновь перевел на чужака взгляд; он казался совершенно невозмутимым. -Насколько мне известно, женщинам закрыт вход в любые части вашего монастыря, кроме кухни. И все же я прошу, что бы она… -он указал на Киракию. – …сопровождала меня всю дорогу к монастырю, и к самому О'ран. -Каин не удержался: он снова посмотрел на Киракию в конце стола: та выглядела изумленной, но услышав о возможности попасть в монастырь, в ее глазах заиграл едва заметный огонек желания того, что бы просьбу Каина удовлетворили.

–Да будет так. -ответил мастер.

Глава VI

29.11.1489 г. Н.Э.

Вдоволь насытившись щедрыми угощениями акари, Каин Феррер воспользовался возможностью передохнуть несколько часов в предоставленной ему комнате на втором этаже. Многое предстояло обдумать в очередной раз. В окно, выходящее во внутренний двор, он мог наблюдать легкий переполох среди родных принявшего его мастера.

Многим акари не верилось, что светловолосый гость их дома и был архипретором Высокого Суда. Даже несмотря на то, что личность эта принадлежала золотой столице Конклава казавшейся здесь такой далекой, о нем слышал каждый воин акари, вне зависимости от клана или рода. Они тихо, порой переходя на шепот, обсуждали свои о нем впечатления и слухи, порой граничащие с абсурдом.

Каин воспринимал долетающие до него из окна небылицы с улыбкой. Его все еще донимал образ Киракии, вклинивавшийся в любой мало-мальски стройно выложенный план в его сознании. Возможно, так на него влияло вино. Но вино акари, своеобразное и необычное как и сам народ, пьянило хоть и надолго, но очень слабо, а Каин выпил не так много. Он попытался отвлечься.

Оценивающе оглядев окружение, он задумчиво хмыкнул: для столь высокогорного поселения, домашняя утварь акари выглядела на удивление мастерски изготовленной, с использованием хороших, местами даже редких, материалов, и инструментов очевидно далеко опережающих понятие "сподручный". Безусловно, какая-то часть всего этого наверняка была трофеями, добытыми в стычках с другими кланами. Но все остальное явно было привезено из соседнего Цивиума, как дары и плата за право проводить научно-археологические экспедиции в округе Шен, а иногда, за особо дорогую плату, даже в самих горах.

Дары Цивиума, союзные выплаты Конклава, одна из важнейших торговых точек на континенте, по которой, к тому же, проходили пути Белой Гильдии, так же платившей акари за защиту своих постов – акари могли бы позволить себе жить весьма и весьма богато. Впрочем, из всего запрашиваемого горцами Шен в качестве платы, нельзя было найти чего-то непрактичного, неудобного – в крайнем случае просто бесполезного. Акари не впечатляла роскошь – лишь качество и надежность. За сотни, тысячи лет их нрав не менялся. Выгодное положение не превратило воинов в торговцев – что, с другой стороны, было выгодно всем остальным.

Каин призадумался. Ему мир всегда казался интересным, но безумным и нестабильным местом. Все менялось, всегда. Порой, кардинально и стремительно, сметая старые поколения новым жизненным порядком. Что же делало акари особенными? Они были попросту неспособны измениться, или же это был их выбор? В первом случае, ему было бы искренне жаль этих людей. Во втором, он мог лишь завидовать тем, кто так прочно определился со своим жизненным путем.

Его размышления прервала едва расслышанная беседа, приглушенно доносившаяся из-за закрытой комнатной двери. Двое разговаривали всего в нескольких шагах от нее, видимо, стоя у лестницы на первый этаж. Это были Киракия и Хан. Каин прислушался.

Хан волновался, но пытался это скрыть. Еще с той беседы в столовой, Каин понимал что его планы тревожат второго сына Арката, и вызывают к нему недоверие. Юноша пытался отговорить Киракию идти за Каином, и уступить ему это место, мотивируя свои слова тем, что дерзость Каина может привести к его казни по приказу О'ран, и Киракия может попасть под горячую руку вместе с ним. Как бы "между прочим", ведь своим присутствием в монастыре она нарушит традиции. Опять.

Девушка, казалось, не слышала этих опасений. Она была в восторге, что сумеет попасть в монастырь, с ее слов, без необходимости тайком лезть на второй этаж по стенам, или под предлогами помочь женщинам на кухне, помыть полы после занятий мужчин и прочими, проникать вовнутрь. Никакие доводы на нее не влияли, она была в нетерпении. Из их беседы Каин узнал, что она сторожит выход гостя из комнаты с самого окончания утреннего завтрака, что бы как можно скорее отправиться. Удивительное рвение, думал Каин.