Ханкерман. История татарского царства

Князь Василий тонкого намека не понял, а зря. В следующем году случился набег крымских татар во главе с Айга-мурзой и Андыш-мурзой на «Мещерские места». Союзные доселе крымцы воюют русские пределы и Касимов!

После тревожной зимы – еще два похода крымцев (в июне и сентябре) на рязанские и мещерские земли, причем возглавил войско уже крымский царевич Калга Богатырь. Жесткий был набег, с захватом большого количества пленных. В итоге две окских крепости Андреев городок каменный и Касимов были разрушены или сильно пострадали от осады.

Карамзин сообщает, что крымский хан в грамоте великому князю просил не обращать внимания на этот набег, сослался на буйный характер сына, но после этого письма требования татар стали почти ультимативными.

«В 1517 г. хан Крымский принимал живейшее участие в судьбе Казани, опасаясь, чтобы тамошние Князья после Магмет-Аминя не взяли к себе на престол кого-нибудь из Астраханских, ненавистных ему Царевичей. Для сего он послал знатного человека в Москву, дружески писал к Великому Князю, хвалился разорением Литвы, обещал немедленно дать свободу Московским пленникам и заключить союз с нами, если Государь возведет Летифа на Казанское Царство, отнимет городок Мещерский, бывшее Нордоулатово поместье, у своего служивого Царевича Астраханского Шиг-Алея, уступит оное кому-нибудь из сыновей Магмет-Гиреевых и решится воевать Астрахань. Долго Василий отвергал сие последнее условие: наконец и на то согласился».

Уступки не помогли, и крымцы снова пошли в набег в рязанские пределы, но в этот раз были разбиты под Тулой конницей князей Одоевского и Воротынского. И русским пришлось теперь не только защищать свои рубежи, но и закрывать от крымцев казанское направление.

Здесь самое время снова вспомнить хана Магмет-Амина, посаженного на казанский престол «из рук князя Ивана III». Этот хан, кстати, долго живший в Касимове, правил в Казани с перерывами почти двадцать лет. Правил мирно, в достижении благосостояния более полагаясь на торговлю, нежели на военные походы. Правда, в 1505 году по наущению советников и жены поссорился с Москвой и начал с русскими войну. И выиграл. Но победив, тут же в своем опрометчивом поступке и покаялся – экономическая блокада с полным перекрытием поставок зерна по Волге оказалась для Казани куда страшнее русских пушек. И русские купцы больше не ходили на Арское поле под Казань, местом ярмарок был назначен Нижний Новгород.

Победивший в войне Магмет-Амин срочно запросил мира, в хрониках указано, что его послы привезли в Москву помимо прочего 300 лошадей с самой богатой упряжью и персидскими коврами.

После заключения обоюдовыгодного мира Магмет-Амин подписал шертные грамоты Василию III, с явным облегчением снял доспехи и вновь окунулся в персидскую поэзию, поклонником которой был с детства.

Судя по воспоминаниям современников, он был романтиком и поэтом (сохранились его стихи), защитником свободной торговли и покровителем искусств, великим строителем. На дошедшей до нас иллюстрации Магмет-Эмин изображен со свитком в руках, и внешностью – совершенно интеллигент. Однако русские летописи отмечали за ним пристрастие к хмельному вину, непомерное женолюбие и склонность к беспричинным вспышкам гнева. Умирал плохо: если верить Карамзину, все его тело покрылось язвами и нарывами, источающими нестерпимый смрад. И в той болезни хан винил самого себя, якобы за нарушение клятвы, данной великому князю на Коране и перед иконой Николы Чудотворца. Суровый лик чтимого у русских святого якобы преследовал его по ночам, обвиняя в нарушении клятвы. В 1518 году со смертью Магмет-Амина славная династия, основанная Улу-Мухаммедом (откуда произошел и наш Касим), пресеклась. Трон Казани освободился. Что дальше?

Некоторые современные историки смело выносят окончательные приговоры историческим личностям: «…великий князь Василий III не обладал и десятой долей способностей отца – Ивана III, тот бы такого промаха не допустил. Как можно было ссориться с крымцами?» Это сейчас легко рассуждать и указывать правильные решения. Но тогда, скорее всего, все помыслы князя Василия Ивановича были о Казани – не допустить превращения ее в крымский улус. И тут потомок ханов Большой Орды был очень кстати.