Ханна

Время становится плавным пространство между ударами барабана, расколотое на куски, также бесконечно долгое, такое долгое, словно парящие гитарные мелодии, которые тают одна в другой, такое же полное, как куча темных тел вокруг меня. Я чувствую, как воздух в подвале стал жидким, потным, он пахнет и звучит, и я растворяюсь в нем. Я волна: я выплескиваю все, что внутри. Я энергия, и шум, и сердцебиение, отстукивающее бум-бум-бум, вторя барабанам. Стив рядом со мной, затем он встает сзади, притягивая меня к себе, целуя мою шею и исследуя мой живот пальцами, хотя я с трудом могу чувствовать его.

И на мгновение на долю секунды все становится неважным, вся картина и порядок моей жизни, переполняющая радость заполняет мою грудь. Я никто, я никому ничего не должна, моя жизнь принадлежит только мне.

Затем Стив уводит меня от группы и ведет в одну из маленьких комнат, примыкающих к главной. Первая комната, комната с матрацами и диваном, переполнена. Я все еще не чувствую свое тело: оно какое-то отдаленное и неуклюжее, будто я марионетка, которой непривычно ходить самостоятельно. Я спотыкаюсь о пару, целующуюся в темноте. Девушка резко разворачивается, чтобы взглянуть на меня.

Анжелика. Мои глаза инстинктивно переходят на человека, которого она целовала, и на секунду время замирает, а затем начинает бешено нестись вперед. Я чувствую колебания в животе, будто я только что увидела мир, перевернутый с ног на голову.

Другая девушка. Анжелика целует другую девушку.

Анжелика не такая, как все.

Выражение лица Анжелики меняется с раздражения на страх и ярость.

Убирайся отсюда, она практически рычит. Прежде чем, я могу сказать что-то, прежде чем, я могу сказать, что все в порядке, она дотягивается до меня и толкает назад. Я натыкаюсь на Стива. Он придает мне равновесия, наклоняется, чтобы прошептать на ухо.

Ты в порядке, принцесса? Слишком много выпила?

Очевидно, он не видел. Или, возможно, видел, но он не знает Анжелику; для него это не имеет значения. Мне тоже все равно впервые я действительно подумала об этом, мельком это ни капли не значит для меня.

Химические вещества работают неправильно. Нейроны дают осечку, мозговая деятельность искажена. Это то, что мы всегда учили. Все проблемы будут исправлены Исцелением. Но здесь, в темноте, в жарком пространстве вопросы о химических реакциях и нейронах кажутся абсурдными и неуместными. Здесь только то, что ты хочешь и то, что происходит. Только прикосновения и крепкие объятья в темноте.

Я сразу же сожалею о том, как, должно быть, выглядела в глазах Анжелики: шокированная, возможно даже, испытывающая отвращение. У меня появляется желание вернуться и найти ее, но Стив уже тянет меня в другую маленькую комнату, она пуста, за исключение сваленной в кучу сломанной мебели, которая со временем была разрушена и растащена. Прежде чем ко мне возвращается способность говорить, он прижимает меня к стене и начинает целовать. Я чувствую пот на его груди, просачивающийся сквозь его футболку. Он начинает поднимать мою майку.

Подожди, мне удается оторвать свой рот от его.

Он не реагирует. Он снова находит мой рот и руками скользит по моей грудной клетке. Я пытаюсь расслабиться, но все, что всплывает в моей голове это образ бельевых веревок с висящими на них бюстгальтерами и нижнем бельем.

Подожди, повторяю я. На этот раз мне удается отойти от него и создать немного пространства между нами. Здесь музыка приглушена, и мы можем поговорить. Я должна спросить тебя кое о чем.

Все, что пожелаешь, его глаза смотрят на мои губы. Это отвлекает меня. Я еще дальше отхожу от него.

Неожиданно мой язык становится слишком большим для моего рта.

Я… я тебе нравлюсь? В последнюю секунду я не могу заставить себя спросить, что я действительно хочу знать: Ты меня любишь? Это любовь?

Он смеется.

Конечно, ты нравишься мне, Ханна, он тянется ко мне, чтобы прикоснуться к моему лицу, но я опять отхожу. Затем, видимо, осознав, что разговор не будет быстрым, он вздыхает и проводит рукой по волосам. Ладно, что такое?

Мне страшно, выпаливаю я. Только когда я произношу это, я понимаю, что это действительно так: страх душит, сдавливает меня. Я не знаю, что страшнее: факт, что меня раскроют, заставят вернуться к моей нормальной жизни, или возможность того, что этого не произойдет. Я хочу знать, что с нами будет.

Неожиданно Стив затихает.

Что ты имеешь в виду? спрашивает он осторожно. Между песнями наступила небольшая пауза, но теперь музыка вновь доносится из соседней комнаты, бешено и противоречиво.

Я имею в виду, как мы… я сглатываю, то есть, этой осенью я пройду Исцеление.

Ну да, - он смотрит на меня искоса, с подозрением, будто я говорю на другом языке и он может понять только несколько слов за раз. Я тоже.

Но тогда мы не… я замолкаю. Горло сдавливает узлом. Разве ты не хочешь быть со мной? наконец спрашиваю я.

Он смягчается. Он опять делает шаг мне навстречу и, прежде чем я могу расслабиться, он запускает свои руки в мои волосы.