Ханс Кристиан Андерсен

Из второстепенных персонажей наименее удались молодые женщины. В них мало жизни. Это мимолетные образы — за исключением греховной Санты. Зато другие образы! Какая свежесть и правдивость! Какая сила реплик! Читатель холодеет всем телом при жгуче-горьком описании доброжелательных Боргезе, благодетелей Антонио, которые так любят своего юного питомца и делают для него все, что в их силах, но в то же время не забывают иногда напоминать ему о благодарности, уместной с его стороны, — милые люди, которые не могут понять, что бедный мальчик обладает незаурядным талантом, и отказываются верить, будто его успех — это более чем случайная удача, а его радость по этому поводу — более чем несвоевременное тщеславие. Столь же типичны характеристики других персонажей, например его друга Бернардо, циничного жуира, который напрасно пытается пробить нравственную заторможенность несчастного Антонио; или ворчливого литератора Хаббаса Дада, его учителя в иезуитском колледже — Мольбека и Мейслинга в одном лице; или профессора Маретти в Неаполе, ученого педанта, который не может не цитировать Плиния, наблюдая живописное извержение Везувия. Пленительна также обширная и пестрая галерея образов людей из народа; после прочтения романа особенно запоминается мудрая Доменика, приемная мать Антонио из бедной хижины в Кампанье, и грубые разбойники в горах, которые поначалу кажутся театральными персонажами; но «Импровизатора» не следует читать слишком быстро; читая внимательнее, поражаешься силе и подлинности каждой фразы. В характеристиках образов Андерсену ни разу не удалось подняться выше, чем в этом первом произведении, принесшем ему славу.

Но может быть, самая главная заслуга книги совсем в другом — в ярком описании итальянской природы и народной жизни. Повествование сияет итальянским солнцем и итальянскими красками, после прочтения романа остается чувство, будто ты сам побывал в этой земле обетованной, испытал жару пустынной и высохшей Кампаньи, впитал солнце оживленных улиц Неаполя, проплыл по могильно-тихой Венеции, проехал верхом в слабом, занимающемся свете утренней зари через Альбанские горы и принял участие в празднике цветов в Чинзано или карнавале на улице Корсо в Риме. Если, наконец, в передаче импровизаций Антонио видеть Андерсена как зрелого лирического писателя, можно только удивляться, что эта книга написана вскоре после сырой и бесцветной «Агнеты». Столь же поразительно, как писатель сумел перенести в Италию самого себя и собственные проблемы: борьбу за признание и трудные отношения с друзьями и благодетелями. Его разнообразные переживания в Копенгагене непринужденно влились в итальянскую среду. Впервые Андерсену удалось подняться над личными горестями и создать из них самостоятельное литературное произведение.

* * *

Следующий роман, «О.Т.», далеко не так совершенен, как первый. Андерсен написал его за полгода, и он был задуман как картина Дании 1830-х годов; в него также вошли замечательные описания природы и людей в различных частях родины писателя. Но как роман современные читатели едва ли оценили бы его. Главный герой — молодой талантливый студент Отто Тоструп, родом из скромной семьи в Западной Ютландии, который через своих друзей попадает в дома зажиточных буржуа в Копенгагене, а затем в усадьбы Фюна. Но это не приносит ему счастья, он мрачен, замкнут, отягощен неприятными воспоминаниями и темными предчувствиями — герой как раз в духе 1830-х годов. Постепенно объясняется, что буквы О.Т., вытатуированные у него на плече, означают не только его инициалы, но еще и «Оденсейская тюрьма». Именно там он родился и провел раннее детство. Освободиться от плебейского происхождения и обеспечить себе почетное место в среде буржуазии или аристократии составляет проблему его жизни. Несколько подозрительных личностей, с которыми он был знаком в детстве в тюрьме, а затем постоянно сталкивается, напоминают ему о его прошлом. Но под конец ему удается свести с ними счеты: они гибнут самым подобающим образом — попав в кораблекрушение, а он освобождается от напоминаний о своем происхождении и благополучно обручается с наследницей одной из усадеб, сестрой своего ближайшего друга барона Вильхельма.

Уже одна эта романтическая история покажется современному читателю трудной для живого изображения, но хуже то, что композиция производит впечатление дилетантской и неуклюжей, а повествование то и дело прерывается и тормозится разнообразными литературными рассуждениями, вставными описаниями путешествий и прочими случайными грузами, бездумно привнесенными в сюжет. Мнение самого Андерсена, что достоинство книги заключалось в психологической глубине, только лишний раз ярко доказывает, как плохо писатель умел оценивать свои произведения, потому что, за исключением очень удачных портретов второстепенных персонажей, особенно людей из народа, изображение персонажей задумано крайне поверхностно и выражено банально. Читатель не может отделаться от мысли, что автор слишком торопился скорее закончить книгу.

* * *