Хаос

— Она как муравей, и это её холм. Убейте Королеву, и они лишаться матери. Ни одна самка-Мазикин не может размножаться.

— А что насчёт отца? — спросила Анна.

— У Королевы много… спутников. Она выбирает самых сильных на роль отцов её детёнышей.

— Но здесь есть ещё и Король?

— Как ты думаешь, кто построил портал и нашёл путь через него? — буркнул Кожевник. — Король был её супругом, одним из первой двойни. Он исчез много лет назад. Он называл себя Неро. Полагаю, когда-нибудь он вернётся, но…

— Он никогда не вернётся, — тихо сказал Малачи.

— А? Как ты можешь быть уверен в этом?

— Потому что я избавился от него, — голос Малачи звучал ровно, словно память о той победе придавала ему сил.

Кожевник издал один из тех кипящих, флегматичных смешков.

— Простите меня, если я предположу, что это займёт больше, чем…

— Малачи говорит правду, — громко сказал Такеши. — Он преследовал Неро, обманул его, захватил в плен, при этом несколько раз чуть не погибнув.

Он смотрел на Малачи с нежностью, раздражением и уважением, как старший брат смотрит на младшего брата, который выкинул крутой, но невероятно опасный трюк.

— Неро заключён в тёмную башню за Суицидальными Вратами, — сказал Такеши. — И он больше не вернётся.

Глаза Кожевника загорелись радостью.

— Итак, повторюсь: если мы убьём Королеву, то всё будет кончено. Мы сможем выбраться из этого адского места.

— Мы тоже этого хотим, — сказала Анна, хотя и выглядела неуверенно.

Я не разделяла её осторожности, я не могла поверить в нашу удачу. Кузнец, казалось, ненавидел всех, кто противостоял Мазикиным, но Кожевник был полной противоположностью. Мы предложили Кузнецу шанс стать нашим союзником, шанс помочь всем выбраться, а он наотрез отказался. Но Кожевник, похоже, хотел того же, что и мы.

— Но почему именно сейчас? — спросила я. — Ты сказал, что пробыл здесь очень долго.

Его взгляд скользнул по нам четверым.

— В этом городе мало сильных душ. За эти годы я собрал несколько и хорошо защищал их в обмен на их преданность. Но мы так долго находились под гнётом чудовищ, что большинство из них потерпело полное поражение.

— Похоже, у тебя всё в порядке, — огрызнулась Анна.

Я подавила улыбку. У неё это не очень хорошо получалось.

Кожевник провёл рукой по широкой груди.

— Я стар и устал. Я лишь хочу помочь своему народу стать свободным. Вы — воины, и вы можете быть инструментом к их спасению. Когда Мазикины начали строить планы по захвату Малачи, я послал своих шпионов следить за здешним Стражем, — толстым пальцем он указал в сторону Такеши. — Я надеялся, что он попытается освободить нового пленника, и что мы сможем ему помочь. Представьте себе моё счастье, когда эти огненные шары взорвались у купола, я тут же понял, что что-то происходит. А потом вернулась Треса с донесением, что две женщины сбежали из мясной телеги и свободно разгуливают по городу, — он снова ухмыльнулся, обнажив страшные чёрные зубы. — Я сразу догадался, кто вы. Я знал, что сейчас самое время.

Анна скрестила руки на груди и уставилась на него.

— У меня есть оружие, — сказал он, словно видел, как крутятся шестерёнки в её голове. — Я построил целый арсенал. Не такой, как у Кузнеца, но я могу вооружить вас. И у меня есть люди. Мы можем взять самых сильных стражей. Мы можем проникнуть во дворец и застать их врасплох, — он вскинул брови. — Я знаю путь. Я работал над ним много лет, но он уже давно готов. Мне просто нужна была сила. Помогите мне. Это будет нелегко, но вместе мы сможем одержать победу над Мазикиными.

Анна повернулась к нам. Я прочла нерешительность в её глазах. Она не доверяла ему, но у неё не было другого плана, тем более что Кожевник держал нас более или менее в своей милости. Я кивнула ей. Это был наш шанс. Она посмотрела на Малачи. Он взглянул на Кожевника и тоже кивнул. Она сосредоточилась на Такеши. Он слегка улыбнулся ей.

— Тебе решать, капитан, — тихо сказал он.

Анна выпрямилась, встретившись с бездонным взглядом Кожевника.

— Хорошо. Давайте сделаем это.

* * *

Как только Анна согласилась, Кожевник достал карту системы подземных туннелей, над которой работал. Такеши и Малачи рьяно бросились изучать её. Такеши хорошо знал город, но было ясно, что эти тропы он видит впервые. Малачи был просто энтузиастом картографии, посвятив годы созданию карты тёмного города. Когда мы были в мире живых, я точно знала, что он проводил время в картах Google, запоминая расположение районов, которые мы патрулировали. В конце концов, он знал Род-Айленд так же хорошо, как и я. Может быть, даже лучше. И когда он жадно уставился на карту Кожевника, я не сомневалась, что он с готовностью впитывал информацию. Это наполнило меня огромным облегчением, видя его ум острым и сосредоточенным, видя Малачи таким, каким он должен быть. Я была благодарна Кожевнику за то, что он помог этому случиться.