Хаос и Порядок

— Я подошла к окну. Было около двух часов ночи. Фонарь плохо освещает эту улицу, и я не могла толком разглядеть, что произошло, — оправдывалась она. — Я заметила только что женщина прошла по улице и остановилась у фонаря. Спустя несколько секунд она, как будто, захотела пойти назад, но ее остановил мужчина.

— Мужчина? — Уточнила Кетрин. — Вы разглядели его?

— Нет. — Покачала головой свидетельница. — Он был в длинном плаще. Да и фонарь плохо светил. И зрение. У меня сильная близорукость. Я заметила, что он держал что-то в руках, но что именно не поняла. Он подошел к женщине и все. Больше ни его, ни ее я не видела. Фонарь плохо светил. Может быть, они пошли в обратную сторону. Я не знаю.

— Вы не стали вызывать полицию? — Спросила агент.

— Нет, что Вы! — Всплеснула руками женщина, выпустив сумочку. Та расстегнулась, и все ее содержимое рассыпалось по мостовой. Кетрин участливо склонилась и помогла старушке собрать все обратно. Случайно она обратила внимание на этикетку темно-коричневого полупрозрачного пузырька с таблетками. Она перевела взгляд на женщину, потом на напарников, стоящий поодаль и о чем-то живо беседующих, снова на таблетки и убрала их незаметно в сумку.

— Я не стала вызвать полицию, потому что они бы вряд ли среагировали. Да и не было ничего подозрительного.

Кетрин снова кивнула и, поблагодарив ее за оказанное содействие, подала свою визитку, так сказать на всякий случай.

— Просто ты в последнее время странный.

Кет услышала лишь обрывок фразы Питера, которую тот обратил к Оливеру, опершемуся на капот их синего Тауруса. Она натянуто кашлянула, обратив на себя внимание, и слабо улыбнулась мужчинам, будто извинялась за вмешательство.

— Что скажешь? — Обратился Марлини к напарнице, все еще искоса смотря на Оливера.

Кетрин пожала плечами и неопределенно хмыкнула.

— Не знаю, Питер. Что тут скажешь? Эта женщина толком ничего не видела. Она не может дать описания предполагаемого убийцы, не может с точностью утверждать, что это именно он и был убийцей. Кроме того, — Кетрин замолчала на несколько секунд, припомнив свою находку в сумочке у свидетеля.

— Что? — Заинтересовался мужчина.

— В ее сумочке я обнаружила препарат. Зипрасидон. Я не могу сказать с уверенностью, но кажется, его назначают для профилактики шизофрении.

— Хм… — Задумался Питер. — Я понимаю. Но, в конце концов, у нас нет оснований не верить ей. Если бы она говорила «под кайфом», то, скорее всего, наплела бы про какого-нибудь дьявола с рогами.

— Согласна. Но и ты должен понимать, что она не сможет быть свидетелем на суде, в случае чего. — Добавила Кет.

Питер понимающе кивнул и пропустил напарницу вперед. Они сели в автомобиль к Оливеру, который уже был за рулем, и уехали с места преступления, оставив экспертов собирать материалы.

* * *

Желтовато-зеленые цветы омелы понемногу раскрывались под ярким мартовским солнцем, скучковавшись на самой верхушке дерева-хозяина. Ее кожистые плотные парные листочки блистали на свету.

Мартина уселась на ту скамейку под кленом в их саду и рассматривала кожаный с позолоченными буквами и металлическими уголками фотоальбом толщиной, примерно, в три больших пальца. Ее зеленые глаза были полны слез, струящихся потоком по раскрасневшимся пухлым щекам.

— Мартина? — Тихим высоким голоском пропищала молоденькая девушка, выглянувшая из широкого окна гостиной.

Женщина быстро смахнула слезы и со звуком захлопнула альбом.

— Да, Аннет? Что ты хотела?

— Тебя зовет Гилберт. — Ответила девушка и скрылась в окне.

Мартина глубоко вздохнула и, оставив альбом на скамейке, прошла в дом.

Гилберт уже ждал ее, сидя в своем любимом кресле у окна.

— Что ты хотел? — Участливо обратилась она.

Он поднял на нее свои глаза и, заметив красные полосы по щекам и опухшие от слез веки, сочувственно покачал головой, указав на диван.

— Мартина, мы должны провести обряд. Уже шестеро из нас погибли и ты знаешь, что мы должны все сделать как можно быстрее.

— Что требуется от меня?

— Предупреди всех и, ты знаешь, что должна делать. — Повторил он.

— Нам разрешат? — Осведомилась женщина.

— Не могут не разрешить. Все будет как обычно. Только нужна особая песня. Я сам буду филидом.

Мартина кивнула и негласно попросила разрешения идти. Гилберт махнул рукой и отвернулся. Его самого коробило только при мысли о том, скольких товарищей он потерял меньше чем за неделю, но ему не пристало показывать свою боль прилюдно. Он посмотрел в окно на распустившуюся омелу. Проникнув под кору клена, она образовала на нем светло-зеленое облачко из мелких листочков и ветвистых стебельков, присосавшихся к дереву, безропотно терпевшему присутствие постороннего в своей обители.

* * *

— Простите, Вы мистер Биггер? — Крадучись, как опытный тигр за газелью, спросил Оливер.

Перед ним, в дверях номера в отеле стоял долговязый худой мужчина с впалыми синюшными щеками и сухими потрескавшимися губами, которыми он дергал из стороны в сторону.

— Я Бенджамин Биггер. — Кивнул мужчина. Его голос был сиплым и глухим с противным просвистыванием, как у человека с больными легкими.