Хаос (ЛП)

Он повернулся, схватил сложенную кожаную рубашку, лежавшую в ногах кровати, и я увидела, как ему пришлось напрячься, чтобы не упасть, когда он снова выпрямился. Я также услышала слабый хрип, когда он вдохнул, и заметила тревогу, которая вспыхнула в его глазах, прежде чем он натянул кожаную рубашку через голову, скрывая ужасный шрам. Желание защитить нахлынуло на меня. Мне хотелось приказать ему лечь обратно. А ещё мне хотелось рассказать Тресе, куда она может засунуть приглашение Кожевника.

Но я последовала примеру Малачи и даже улыбнулась ей, когда она широко распахнула дверь и жестом пригласила нас следовать за ней. Я взяла руку Малачи в свою, нуждаясь в связи и безмолвном способе общения. Она повела нас по низкому бетонному коридору мимо множества закрытых стальных дверей. Путь освещали мерцающие примитивные лампочки.

Треса искоса взглянула на меня.

— Ты прекрасно оправилась после встречи с Кузнецом, — весело сказала она. — Я не ожидала увидеть тебя на ногах, не говоря уже о том, чтобы сражаться, в ближайшее время.

— Откуда ты вообще об этом знаешь?

— У меня такая работа.

— Ты следила за нами?

Я вспомнила, как плащ исчез за углом как раз перед тем, как люди Кузнеца напали на нас из засады. Такеши ринулся за этой фигурой, и я так и не узнала, что случилось.

— Большинство людей, пронзённых ножом в живот, не убивают Мазикинов на площади менее чем через день, — сказала она, беспечно игнорируя мой вопрос.

Глаза Малачи расширились, и я посмотрела на него извиняющимся взглядом.

— Я всегда быстро исцелялась, — сказала я.

Она закатила глаза.

— Ну конечно.

Она толкнула стальную дверь, и мы вошли в огромное помещение, похожее на пещеру. Хотя я была уверена, что здание, как и всё остальные в городе, было сделано из бетона, мне показалось, что я попала в зловонные объятия животного. Тут пахло мочой, тухлыми яйцами и горелым мясом. К горлу подступила желчь.

Все поверхности были покрыты звериными шкурами. Под ногами у нас было пушистое лоскутное одеяло. Пятнистые, но гладкие неровные формы покрывали стены, сшитые вместе в бесконечный гобелен плоти. По обе стороны от нас стояли длинные столы, заполненные мужчинами и женщинами, чьё внимание было приковано к сцене, где, по меньшей мере, дюжина едва одетых людей двигалась в такт низким ритмам, исполняемым двумя другими, скорчившимися на полу и колотящими в разнообразные барабаны.

Малачи притянул меня чуть ближе к себе. Треса бесшумно подошла к возвышению, на котором стояло нечто, очень похожее на трон. Это оказалось широкое кресло с высокой спинкой, как минимум, на два метра возвышавшееся над сиденьем, обитое кремовой кожей. Металлические и костяные инструменты, какие-то плоскогубцы, усеянные острыми шипами, ножи с зазубренными концами и что-то похожее на ледоруб — были расставлены по краю трона в виде смертоносного обрамления.

На троне восседал человек. У него были тёмно-русые волосы и борода, которая была коричневой вокруг рта, но светлее там, где она росла спутанными кудрями вокруг его лица. Его глаза были тёмно-карими, такими же бездонными, как у Малачи. Когда он посмотрел на нас, его губы, интенсивного оттенка красного, изогнулись в весёлой улыбке.

— Добро пожаловать, капитан, — сказал он Малачи хриплым голосом. Судя по акценту, он был англичанином или когда-то им был. — Я Кожевник. Ты хоть представляешь, как сильно Мазикины хотят тебя вернуть?

— Представляю, — сказал Малачи. — Ты позволишь им забрать меня? — его голос был ровным, но его рука дрожала в моей, и теперь настала моя очередь сжать её.

Кожевник хмыкнул, издав густой, флегматичный звук.

— Это во многом зависит от того, совпадут ли наши интересы, — он перевёл взгляд на меня. — Я слышал, что ты вызвала настоящий переполох во дворе Кузнеца. По всему городу ходят слухи об этом.

Я пожала плечами.

— Он пырнул меня ножом. А я, знаешь ли, не люблю, когда со мной так поступают.

Кожевник хрипло рассмеялся, а затем закашлялся, издав глубокий хрип, от которого я вздрогнула.

— Рад это слышать. И я был ещё более рад услышать, что ты уничтожила этого эгоистичного ублюдка. Как раз вовремя.

— Кузнец такой же человек, как и ты, — сказала я. — Я думала, вы будете союзниками.

Рядом со мной неловко переминалась с ноги на ногу Треса.

— Ты ошибаешься.

— Совершенно верно, — сказал Кожевник, проводя огромной ладонью по своей непослушной бороде.

Я указала на его трон.

— А у тебя там, вообще-то много хороших металлических инструментов.

Кожевник хмыкнул.

— Одно время мы были союзниками. Много лет назад. Но теперь… скажем так, у нас разные взгляды на будущее.

— Рада слышать, — пробормотала я.

— Рад, что ты рада, — сказал он. — Думаю, мы могли бы помочь друг другу.

Я посмотрела на Малачи, и он слегка улыбнулся мне.

— Ты мой капитан, — пробормотал он. — Решение за тобой.

— Я больше не капитан, — прошептала я.

Но Анны здесь не было, чтобы принять за нас решение.

Я повернулась к Кожевнику и увидела, что он с интересом разглядывает меня.

— Почему Мазикины дают вам такую независимость? — спросила я. — Мне сказали, что каждый человек здесь — слуга.