Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

— И то, и то. — я приближаюсь к нему и медленно опускаюсь на пол, морщась от боли в напомнивших о себе коленях. — Все слишком невероятно, ты не поверишь. Я сам до конца не верю в происходящее.

— Давай же, Мортем, не увиливай. На, выпей, разговорись. — он протягивает мне свою кружку, и я, не глядя, делаю приличный глоток. Да, это виски. Окей, сегодня я не против. После всей хуйни я готов налакаться в дупель.

Должен ли я рассказать ему? Должен ли втянуть его в свои проблемы? Должен ли заставлять его тревожиться из-за того, что со мной происходит? Он просит. Он хочет, чтобы я рассказал. А я? Я не знаю. Мне тяжело нести этот внезапный груз на плечах в одиночестве, но посвятить в происходящее друга значит заставить его волноваться. Должен ли я? Хочу ли я? Что делать мне теперь, когда все изменилось?

— Обещай, что не станешь смеяться надо мной, окей? — я отдаю ему кружку. Он забирает ее, а затем поплотнее кутается в кофту, поджимая необутые ноги в джинсе. Синий туман тянет ко мне свои руки, но не дотягивается, как бы ни хотел.

— Да когда такое вообще было? Колись давай, ты меня слушал годами, теперь моя очередь. — он ухмыляется и чуть прижмуривается. Но тут же морщится и снова становится серьезным. — К тому же, если ты мне все не расскажешь, я тебя не прощу ни за что.

— Хорошо. Дай-ка мне пару минут, с мыслями собраться.

Я поджимаю ноги и обнимаю себя за плечи. Здесь действительно холодно — влага скапливается на стенах, плесень растет по полу и потолку, и бетонное помещение никогда не прогревается из-за слишком больших окон. Я позволил Гелу ночевать здесь. Я совсем забыл о нем за всеми этими невероятными событиями, за собственным эгоизмом. Мне прощения нет. Он столько раз поддерживал меня, рыдающего, столько раз оттаскивал до дома пьяного и столько раз шел со мной счастливым. А я забыл о нем. Маленькое глупое чудовище, которое позволило себе тонуть в эгоистичной жалости к себе, но не стало спасать нуждающегося в нем друга.

— Я — ведьмак. — фраза дается слишком легко. Срывается с дрожащих губ и повисает во влажном воздухе. Я знаю, что должен это сказать.

— Ты — Геральт? — его громкий лающий смех развеивает тяжесть фразы. Но он неуместен и не нужен.

— Нет. Я все тот же Мортем Ирвинг. Но три дня назад я узнал, что от меня долгие годы скрывали одну очень интересную деталь. — я улыбаюсь, смотря в его сверкающие зеленые глаза.

Я рассказываю ему все, что произошло за эти два дня. О встрече с Селиной, о цветных фигурах, о призраках, об артеках. Я все говорю и говорю, меня прорывает на слова, я задыхаюсь от чувств. Голос дрожит, язык заплетается, сквозь тяжелые вздохи прорываются шумные всхлипы. Синий дым кружит вокруг меня, но вместо холода я чувствую тепло, идущее из груди и распространяющееся по всему телу. А Гейл слушает и только дает мне подпиваться. Все льет и льет виски до тех пор, пока в бутылке его не остается до половины. Тогда же я заканчиваю рассказ.

— Я растерян, Гейл. Я хочу отрицать это, но не могу, потому что вижу все и все понимаю. — жалкий позорный всхлип рвется из горла. Я слегка пьян, буря эмоций во мне только разгорается. — Я не знаю, что мне делать с этим! Поверю я или нет — ничего не изменится. Реальность никуда не денется от моего неверия. И это самое страшное.

— Да-а-а, дружище. Ну ты и попал. — Гейл вздыхает и откидывает голову, смотря в потолок. Лицо его серьезное, в голосе не осталось смешливых ноток. Правая нога медленно стучит по бетонному полу, и в тишине здания каждый стук становится взрывом. — Я бы счел все это бредом. Но эту невероятную хрень рассказываешь мне ты. Как бы ни хотел, а не могу не поверить в нее, особенно после того, как сам заставил рассказать.

— Прости, что втягиваю тебя в это. Но я не могу не поделиться, я один с этим не справлюсь. — я мог бы смолчать, увильнуть, соврать. Но у меня нет на это сил. Напуганный и растерянный, я злюсь и смеюсь в попытках убежать от нависшей надо мной правды. Правды обо мне и моей бабушке, за которой я всегда замечал странности, что бы не вякнул Селине.

— Говоришь, ты этим не управляешь? — Гейл выпрямляется и хватает бутыль с виски. Он хлещет прямо из горла, и я вижу, как по его подбородку начинает стекать кровь и редкие капельки виски. Дымная фигура Гейла растворяется и снова собирается. Словно бы она растерянна и испугана.

— Совершенно. Гейл, мне страшно. Я не знаю, чего от всего этого можно ожидать. — я прижимаюсь к его ноге и кладу голову на бедро. Его длинные пальцы путаются в моих волосах и от их тепла и ласки мне становится легче. Он нежно проводит у меня за ухом, осторожно зарывается в волосы и гладит осторожно и ласково.