Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

— Будем заниматься здесь. — Ева была со мной одного мнения. Ее напряженные мышцы расслабились, лицо чуть разгладилось, и в глазах появилась искорка тепла.

— Отлично! — кидаю рюкзак на покосившуюся скамейку, у которой мы и остановились. — Я готов! Что делать будем?

— Для начала — уйдем с дороги. — она сделала это первой. Шагнула в густую траву, приминая ее массивными подошвами своих кроссовок.

У меня не было причин не последовать за ней. Сегодня нет места нормальному, только странному и необычному. Потому я смело нырнул в царство природы, не боясь утонуть в густой траве и листве кустов.

— Ты всегда такой бойкий? — она хотела сказать «дерганный и неуравновешенный», я понимаю это по ее тону.

— Ага. Я от рождения такой. — бабушка была похожа на меня. Мы с ней всегда были в движении и постоянно спорили. Сидеть спокойно ни я, ни она не умели, чем жутко раздражали наших идеальных родственников.

— Тогда у нас небольшие трудности. — она тяжело вздыхает, и я вижу, как ее глаза в полумраке чащи тускло блестят. Странный цвет. Странный блеск. Что она делает, что ее глаза так блестят? — Расслабься. Успокойся. Иначе ничего не получится.

— В смысле? — я еще и спокойным должен быть, чтобы что-то делать? Мило, мило. Но точно не про меня.

— В том самом. Чтобы сила проявилась, нужно быть максимально сосредоточенным. Никаких дерганий, криков, ссор и так далее и тому подобное. — по Еве это видно. Мадам-кремень, нервы просто стальные.

— Уж не знаю, как у тебя, но у меня сила врубилась в прошлую субботу, в нашу первую встречу. — как быстро время бежит. А я до сих пор не могу полностью поверить в то, что со мной происходит. То ли мое сознание не гибкое, то ли мир вокруг слишком странный. Я склоняюсь к первому — никогда не умел быстро принимать резкие изменения.

— И? К чему ты клонишь? — она вздергивает вверх крупные брови, и лицо ее принимает удивленно-строгое выражение.

— Я тогда был очень раздражен. — ни слова о том, почему и из-за кого. Это не ее дело.

— Правда? Хм… — она хмурится и задумывается о чем-то. Ненадолго, всего на пару секунд. — О таком мне тоже рассказывали. Значит, ты ведьмак-вспышка.

— Хочешь сказать, ведьмаки еще на что-то делятся? — я не смог запомнить даже половину из того, что мне рассказали в пятницу и субботу позапрошлой недели. Если меня начать опрашивать по полученной тогда информации, я завалю тест с вероятностью в шестьдесят процентов. Но меня уже пичкают чем-то новым. Мой мозг такими темпами просто взорвется к хренам.

— Да, на два типа. Ведьмаки-капли и ведьмаки-вспышки. — Ева ухмыляется своим мыслям, смотря прямо в мои глаза. От этого насмешливого взгляда меня начинает чуть потряхивать. — Первым нужно полное спокойствие и умиротворение, чтобы делать свое дело, вторым же нужно быть постоянно на взводе, чтобы иметь доступ к силам. Первые более распространенные, но с управлением силы у них дела обстоят плохо. Вторые не так часты, но у них неплохо с вниканием в Истины.

— И от чего это зависит? — что-то мне подсказывает, что от темперамента.

— От темперамента. — вот, а я о чем думал! — Меланхолики и флегматики — стопроцентные капли. Сангвиники — как капли, так и вспышки. Холерики — чистые вспышки. — интересно, Ева понимает, что я едва ли смогу все это запомнить? — Ладно, не буду пичкать тебя новой информацией. Потом набросаю тебе схемы и рисунки. Пока давай займемся практикой.

— О, да запросто. Дай я выйду из себя, там и поговорим. — это не составит особого труда.

Надо просто думать о родителях. О Долорес и Гарольде, моих нерадивых мамаше и папаше. О том, что родили они меня потому, что хотели иметь стакан воды в старости. О том, что назвали они меня Энджелом. О том, что эти старые маразматики, посчитав чудом рождение здорового ребенка в их сорок и сорок с хвостиком, решили воспитать себе идеал. О том, как они учили меня читать, считать и писать еще с тех пор, как я в подгузники писал и под стол пешком едва ходил. О том, как с моего пятилетия они решили применять метод психологического, а затем и физического давления. В конце концов о том, как они относились к бабушке, которая защищала меня от ударов и хлестких слов, а они гнали ее прочь и запрещали мне приближаться к ней. Эти ублюдки хотели как лучше? Ха три раза! В их головах было одно — образ людей, которыми они не стали! Заваливший экзамены в Йель папаша, вылетевшая из Калифорнийского университета мамаша. Ни один из них не добился ничего, но хотел, чтобы это смог я. Но почему-то вместо метода мягкого убеждения и родительского направления они выбрали способ унижений, битья и приказов. Я был бы им хорошим сыном, я это умел, когда хотел. Но они не были хорошими родителями. И потому не заслужили хорошего сына. Как я не заслужил счастья.

Вуаля, я готов крушить и бить мордасы. Желательно — этим двум ублюдкам.

— Ну как, что-нибудь есть? — Ева, пока я раздражал себя мыслями о ненавистной мне семье, увлеченно копалась в телефоне. Но стоило мне только дернуться в ее сторону и оскалить зубы, как она уже готова была учить меня дальше.