Хаос в школе Прескотт (ЛП)

— Не… — Дон начинает кричать, но Хаэль уже плотно затянул веревку на дереве и потянул за узел. Всего секунду спустя, прежде чем я успеваю начать протестовать или подумать, попыталась бы я это сделать, Вик толкает Дональда с крыши и просто…уходит.

Ветка стонет, веревка скрипит, но все, что я слышу это стук своего сердца, когда зажимаю уши руками.

— Бернадетт, — произносит Вик, касается моих запястий и отводит их от лица, — посмотри.

С болезненным ощущением в животе я подхожу к краю крыши, держась за его руку, и обнаруживаю, что веревка, связывающая горло Дона, развязалась.

Он лежит на земле, стонет, не в состоянии встать, но, безусловно, живой.

Мои глаза впиваются в серые глаза Оскара, лишенные эмоций и чертовски страшные.

— Я — мастер узлов, — это все, что он говорит своим гладким голосом.

Я в растерянности, у меня просто нет слов, а это как раз то, что уже давненько со мной не случалось. Мальчики Хавок только что заставили Дональда Ашера поверить в свою смерть, хотя ничего толком и не предприняли.

То, как они заперли меня в шкафу или преследовали в лесу.

Это какой-то особенный вид жестокости, разве нет?

Та, которая не оставляет за собой след.

— Пора валить, пока этот маленький ползучий хрен не проснулся, — говорит Хаэль с ухмылкой на лице, совсем не встревоженный тем, что только что сделал. Это хреново, что я тоже нет? Будто Дон получил меньше, чем того заслуживал.

Мы идем внутрь и вниз по лестнице, чтобы увидеть, как Дон пытается подняться, задыхается и дрожит, а его штаны пропитались мочой.

— Дорогая, — обращается ко мне Вик, занеся ногу на шею Дона, и толкает его обратно на землю. — Я хочу, чтобы ты вернулась к воротам и подождала нас у деревьев. Каллум пойдёт с тобой.

— Подожди, что? — спрашиваю я, отрывая взгляд от потного лица Дона. — Но мы здесь по моей просьбе, я хочу присутствовать.

— Нет, только если я не скажу, — лицо Вика превращается в камень, когда он смотрит на меня, и я ощетиниваюсь. Он снова испытывает меня, дает очередной раз проявить себя.

Разве у меня есть выбор?

Последний взгляд на Дона, и я возвращаюсь к воротам и еще не очнувшемуся охраннику, с таинственным Каллумом Парком позади.

— Что они с ним сделают? — спрашиваю я, чувствуя, как сердцебиение ускоряется, ладони потеют. Я готова. И Вик знает. Он опустил меня не просто так — это наказание за прошлую неделю.

Каллум пожимает плечами, одетый в безрукавку и шорты с ботинками. Он прислонился к кирпичной стене, другая часть которой была из чёрного металла, и зацепился пальцами за решетку. Его голубые глаза отчетливо видно сквозь прорези.

— Скорее всего, оставят в живых, — отвечает он, и мои брови поднимаются. Скорее всего. Хотела бы я, чтобы Дон был мертв? Как там сказал Оскар? «Это зайдёт так далеко, как ты захочешь, так что решать тебе.»

Как далеко я хочу, чтобы это зашло?

Дон — привилегированный, испорченный монстр. Сомневаюсь, что я была первой, кому он хотел причинить боль, и вряд ли я буду последней.

Прикусываю нижнюю губу, разрывая ее зубами, но с места не двигаюсь. Не знаю, как именно.

Где-то через двадцать минут, парни возвращаются через ворота, и каждый… забрызган красными пятнами крови.

— Идём, — говорит Вик, проходя мимо меня, он тормозит, чтобы наши взгляды встретились. — Можешь вычеркивать имя из списка.

Я знаю, что не стоит этого делать, но я все равно примыкаю к воротам, вцепившись пальцами в сетку, и пытаюсь разглядеть дерево, на котором был повешен Дон.

Ничего нет. Не видно ничего, что могло бы указать на неприятности.

— Пойдём, — зовёт Аарон, хватая меня за руку и дергая к нему. — Вик хочет, чтобы я отвез тебя домой.

— Хаэль, подправь Дону тачку, мы раздадим ее на запчасти. Кэл, разберись с сейфом в его комнате. Оскар, на тебе камеры видеонаблюдения, — Вик раздает приказы, словно был рожден только для этого, сбрасывая свою маску, пока Аарон уводит меня в темноту, а его пальцы размазывают кровь по рукаву моей толстовки.

Глава 20

Утро понедельника дает мне что-то вроде маленьких каникул от дыры, которую я называю своим домом. Когда я отвожу свою маленькую сестренку Хизер к школьному автобусу, из дома раздаются крики мамы и отчима.

В конце концов, это ничем хорошим не закончится. Они начнут драться, а учитывая физическую силу, которая у них наравне, оба выйдут из драки с синяками и царапинами. Атмосфера дома настолько токсичная, что меня мутит, и я целую Хизер в лоб, поглаживая ее по русым волосам.

— Повеселись в школе, хорошо, малышка? — спрашиваю я, смотря на единственный свет, сияющий так ярко в моей жизни — эту девочку. Для меня больше ничего нет, никакой другой звездочки, светящейся в темноте ночи. Когда я смотрю на нее, то вижу лицо Пен, и мое сердце разбивается на миллион осколков.

— Мне всегда весело в школе, — говорит она, сморщив нос, разворачивается и спешит к автобусу, ее хвостик раскачивается из стороны в сторону, брелки на ее портфеле весело звенели.