Хаосовершенство

Пройдя по горам около трех километров, Грязнов вышел к пещере, вход в которую начинался на высоте двух метров от земли. Останавливаться или оглядываться не стал. Ловко взобрался к зеву по камням и прежним, широким шагом ушел под землю…

Приятная свежесть, которую принес прошедший днем дождь, не успела рассеяться до сумерек, и вечер получился прохладным. С гор наползал дымчатый туман. Пахло влажной листвой. Стремительно темнело.

Kсy докурил сигарету, растоптал ее каблуком и вернулся в салон мобиля.

— Ну и что?

— Больше не выходил, — отозвался помощник, не отрывая взгляда от идущей на коммуникатор картинки со спутника. — Похоже, пещера и была целью его поездки.

— Простая пещера? — Kсy покачал головой, выбрался из машины и подошел к другому подчиненному, который занимался внедорожником Грязнова.

— Новости?

— Автомобиль взят напрокат во Франкфурте человеком по имени Питер Граббе, но это совершенно точно не наш объект — на фотографии совсем другая физиономия.

— По самому объекту информация есть?

— К сожалению, у нас нет четкого изображения его лица, — со вздохом ответил помощник. — Даже мощная обработка не дает нужного качества картинки… — Он виновато посмотрел на Kсy. — Я не могу запустить поиск по базам данных.

— Странно…

Kсy кивнул и отвернулся.

Китайцы подъехали к оставленному внедорожнику минут через пять после того, как Кирилл исчез в пещере. Аккуратно вскрыли автомобиль, тщательно изучили салон — чисто и пусто, проверили документы, но ничего не выяснили. Искомый Питер Граббе числился мелким франкфуртским бизнесменом, скорее всего его просто попросили нанять внедорожник, и искать Граббе для интервью не было никакого смысла.

— Группа Вана остается следить за пещерой и машиной, — распорядился Kсy. — Мы уезжаем.

Нужно как можно быстрее доложить обо всем Ляо.

Холодно.

Холодно и темно — вот первые впечатления, возникшие у Грязнова при входе в чертоги Последнего Храма.

Холодно и темно.

Никогда раньше не был Кирилл в этом месте, но знал о нем все. Каждую его черточку, каждую деталь. Каждый барельеф и статую. Знал, помнил, и неоднократно вставали они перед мысленным его взором. И появлялись во снах, заставляя восхищаться великолепием древнего святилища. Чужая память тесно сплелась с его собственной, стала своей, а потому, шествуя по коридорам Храма, Грязнов не попал под обаяние величественной постройки. Смотрел на окружающую красоту взором рачительного хозяина, а не ошарашенного туриста, подмечал мелочи, доступные лишь тому, кто провел в пределах святилища не один день. Отвалился кусок лепнины, рассыпались двери, завалило коридор… Отмечал машинально, даже не задумываясь над тем, что ремонтировать повреждения не имеет смысла. А когда задумался, лишь криво усмехнулся. И продолжил фиксировать повреждения.

Потому что хозяин.

Но на душе тоже стало холодно и темно. Как в Храме.

Холодно и темно.

И если царящую в помещениях темноту еще можно было кое-как разогнать — в рюкзаке Грязнова хранился небольшой запас факелов, которые он втыкал примерно в каждый десятый держатель, — то победить холод оказалось невозможно.

Холодно в Храме.

Холодно в душе.

Холод стискивал Кирилла цепкими пальцами, постоянно напоминая, что…

«Храм умирает…»

Умирает? Нет, умер давным-давно. И хотя из Чертогов Меча еще доносился запах крови… И хотя в Чертогах Судьбы едва уловимым шорохом шептались предсмертные вздохи Читающих Время… И хотя древние камни еще хранили остатки мощи, ведь ритуал Великого Забвения так и не был завершен… Все равно.

Храм умер.

Ведь он не спросил, зачем пришел Кирилл.

И руны, теплые на всей остальной Земле, холодными черточками украшали стены. Они могли убивать, но молча.

А тот, кто умеет лишь убивать, не имеет будущего.

Холодно.

Однако горечь, с которой Грязнов боролся все путешествие по самому дорогому для него месту, не сумела овладеть им, и в Зал Богов Кирилл ступил с гордо поднятой головой. Не с тоской, а с надеждой. С осознанием того, что круг — это не только радость рождения, но и грусть увядания.

Ступил уверенно. И первыми его словами стало завершение спора со старым противником:

— Ты так ничего и не понял, Урзак, ты так и не понял, что смерти нет. Есть лишь движение вперед.

И только после этого, словно исполнив необходимый ритуал, поклонился и громко произнес:

— Я вернулся.

И эхо слов гулко отозвалось от холода и тьмы.

Зал Богов представлял собой круглое помещение, окольцованное четырьмя ярусами колонн. Однако стены на этом не заканчивались, уходили высоко вверх, туда, где когда-то был купол, засыпанный теперь толстым слоем земли. Но, несмотря на это, рассеянный свет продолжал падать на алтарь, словно лился он не с неба, а из самого Верхнего Мира.

Впрочем, возможно, так и было.