Характеристика

Тренировки проходят вяло. Тренер разделит на группы, даст указания. Расшевелимся, не более того. Да как, например, Недо заставишь бегать? Чего ради ему стараться? Левый наш край в сборной страны побывал. Блестяще провел несколько игр, потом вдруг заколодило. И такое бывает в «промышленном» футболе. В другом, дворовом, лидер дворовой команды всегда лидер. В «промышленном» не так. Ноги у Недо стали будто чужие. Не мог мяч остановить как положено. Видно, надо было дать ему передышку, отдых. Или еще что придумать, не всяк же день появляется такой игрок. А его раз и засадили на скамейку запасных, в прессе появилось несколько ядовитых статеек, и всему конец. Списали Недо. Живет он бедно. По скупости никто с ним в команде не сравнится. Что ни заработает, сбережет и жене отправит. Жену его только однажды мы видели. Сошла бы за красавицу, если б не мещанский налет. Замечал я, красивые женщины, воистину красивые, на первый взгляд, и на второй, и на третий смотрятся так, будто не связаны с горячечной суетой этого мира, стоят над ней. А коль вымогают из мужчин нечто, то делают это элегантно и с изысканностью. Уж такие они от природы. После каждого матча Недо едет в город, где живет его жена, а возвращается еще молчаливее и скупее.

Кыц — правый крайний. С ним не бывало особых превратностей, и он себя не чувствует обиженным, в отличие от большинства из нас. Оттого, видать, общительный он, весельчак. Играл пятнадцать лет за команду группы А, без блеска, но и без провалов, здесь заканчивает свои счеты с футболом. То ли подзаработать еще хочется, то ли жаль с мячом расставаться, поскольку футбол — единственное, чем владеет толком, не скажу в точности. Мало его знаю, так, здравствуй-прощай. Кыц постоянно расписывает какой-то матч на кубок УЕФА, в котором сыграл как факир и забил гол. Ирландцам.

— Выхожу, — начинает Кыц сперва спокойно, чтоб не заподозрили, что расскажет ту же историю, какую мы чуть не сто раз слыхали, — выхожу к боковой. Ага. Передо мной, — тут он слегка напружинивается, приклоняется и начинает размахивать руками, — «четверка». Ирландчик тощий, длинный, рыжий — порода, братишки. Лицом узок, прямо топор, честно… Слушайте дальше. Обвожу его, значит. Сам подаюсь влево, ага, а мяч скоренько пускаю с правой стороны. Обштопал «четверку», тот глазами хлопает. С улыбочкой прошел я его, иду к штрафной. Навстречу «тройка». Я его финтом. Публика ревет, девчонки визжат. Сзади кто-то наседает, хочет подкат сделать. Ага, я с мячом приостановился, ирландец на заду по земле пополз. Один смех! На всякий случай оглядываюсь. Это я теперь говорю, будто оглядывался, а тогда и времени на то не было, только делай одно за одним. Ну, огляделся я как кот в корчме и понял — отдать некому. Ясно, действуй самостоятельно. Резко рванул вправо, проскочил промеж двух защитников. Как оно удалось, ума не приложу, прогал был — нос едва всунешь. А наши опять же все прикрыты. Один лишь дотянулся-таки до мяча и в таком трудном положении паснул мне. И я с ходу — хрясь! Вратарь и за линией не достал! Ирландцы по траве катаются, рыжие свои космы рвут на себе. А стадион гремит, словно… словно… уже не знаю, как гремит. Пожалуй, как лопнувший мяч. Не опишешь, братишки! Ради того одного, чтоб так гремело, и возился я, ровно дурень, с футболом — и дождался. Это ничем не заменишь. Угу! А вот Пеле, уж ему сколько гремело, как он разрыв сердца не получил? Ведь страшное дело, скажу вам, братишки!

Потом по городу ходил будто президент. «Вон он», — девчата друг дружке шепчут. «Я самый!» — прохожу небрежно мимо, топаю на главную площадь. Зайду в ресторан — через секунду столик уставлен питьем и закусками. Официанты кланяются. Местные боссы здороваются со мной, спрашивают сердечно: «Как самочувствие?» — «Отлично», — отвечаю, если захочу. Стоит ли садиться с ними да объяснять международное положение, боссы и без меня разбираются в международном положении. Что в Ирландии террористы действуют. А мы их разве не побили? «В следующем матче тоже забьете?» — «Не стану обещать, — важничаю, — что я могу без коллектива?» А все думают, что фасоню и прикидываюсь скромником. Да так оно и было.