Характеристика

Мысли его вновь обратились к образу бывшей учительницы. Казалось странным, что он, тридцатидвухлетний мужчина, в детских воспоминаниях находит опору и облегчение. Не лишенный фантазии, он легко вызвал образ этой женщины, одел ее в белую блузку с каемкой и джинсовую юбку — такую, как носят сейчас молодые женщины, особенно студентки; представил ее себе красивой, стройной, чуть пониже его ростом, сидящей на месте старого следователя. Воображение разыгралось. Кабинет тоже преобразился. Трудно было с определенностью сказать, чье именно это лицо — лицо его прежней учительницы; или студентки-однокашницы, которая смело доказывала профессору, что предложенная ею гроздевидная конструкция железобетонных опор высокого напряжения будет в пять раз дешевле; или техника Верчи, которая первой уверовала в его идею канатки. Это не имело значения. Он составил себе из них всех новый единый образ и на мгновение увидел его так же ясно, как видел перед собой вчера отсутствующее лицо дремлющего старца. Так-так, малышка. Теперь ты будешь моим следователем. Я, само собой, тебе понравлюсь, ты мне — тоже, я женщинам всегда нравился. И еще, а это при наших отношениях исключительно важно: мы будем с тобой предельно искренни. Я тебе обещаю, клянусь тебе, что буду говорить правду, только правду и ничего, кроме правды! Ну как? Начнем?

Уверен, ты сразишь меня на первом же допросе: во-первых, уже тем, что следователь — женщина, притом только что окончившая институт, да еще… Голос у нее будет звучный. Она представится первой — это в стиле молодых, интеллигентных, решительных женщин. Ее фамилия… Данкова, или Апостолова, или Николова, или Аврамова, или Янева. Ладно, пусть будет Янева! Запомним. Итак, товарищ Янева пригласит его сесть на единственный стул перед своей конторкой, объяснит, что не встречает его словами «добро пожаловать» только потому, что визит к следователю не предвещает ничего доброго. И только когда он немного успокоится, начнет допрос голосом, невольно располагающим к себе:

— Имя, отчество, фамилия?

— Васко Рашков Петринский.

— Возраст?

— 32.

Все это будет записано на чистом листе бумаги. Не потому, что она этого не знает, напротив, она подробно ознакомилась с его краткой биографией. Но тогда из уважения, что ли… «Профессия?» — «Инженер». — «Семейное положение?» — «Кандидат в женихи!»

Он пытается шутить. Он помнит одного приятеля, который каждой симпатичной девушке предлагал свои услуги с одной и той же дежурной фразой: «Будьте моей подругой жизни!» Это глупо и, разумеется, пошло. Не дай бог допустить с ней такой ляп. Но она любую шуточку встретит в штыки и срежет его — как пить дать срежет. А потом заставит подробно рассказать, как все произошло. Что случилось… Поскольку это самое важное — нет, это вообще все, из-за чего он здесь.

Я начну несвязно, как и при старике, стесняясь, поскольку я не из тех, кто мягко стелет. Во-первых, меня смутила твоя молодость. Во-вторых, красота! Потому что ты непременно будешь привлекательна. А красивые женщины — это единственное, что может меня смутить. Во всяком случае, до недавнего времени было так. Ну а как немного освоюсь, я расскажу тебе вкратце о последнем дне своей жизни там, в горах. «Думаю, что со мной все ясно, — закончу я. — Идея была моя, случилось несчастье, погиб человек, я целиком беру вину на себя…»

На что ты непременно рассмеешься: — Там видно будет! Вы мужественный человек, но следствию нужны не рыцарские жесты, а правда. — Я говорю правду! — снова засмущаюсь я. А ты мудро и назидательно станешь мне внушать: — Я вам верю, гражданин инженер. Но правда, как известно, вещь ужасно сложная и всегда объективная. Послушайте моего совета, да, в сущности, у вас нет другого выхода, напрягите память, проанализируйте все свое пребывание на указанном объекте: с момента вступления в должность главного инженера до несчастного случая. Анализируйте и себя и других! Может быть, происшедшее в этот день не было случайностью?

И вот он снова думает, глядя то в потолок, то в окно с решеткой, думает: кто, как, за что, почему?..