Характеристика

Вечно он попадал в нелепейшие ситуации… В памяти мелькнули давние воспоминания. Еще в прогимназии одна девочка из их класса залезла в карман подружке, стащила оттуда что-то и быстренько спрятала в свой фартук. Васко все видел, но не придал значения, подумал: может быть, шутка. На перемене, однако, девочка спохватилась, расплакалась — у нее украли десять левов, данные на покупки. Маленькая воришка не призналась, а ему было стыдно сказать, как было, учительнице. У него в тот день как раз были с собой деньги: летом он работал на кирпичном заводе, и мать не стала забирать у него первую детскую получку, считая, что он не будет попусту тратить деньги, раз сам их заработал своим трудом. В этот день он как раз собирался накупить себе жвачки… И сейчас он не может забыть слова классной руководительницы — молодой девушки, сразу после института пришедшей в их школу. «В нашем классе завелся воришка, и это ужасно. Отныне все могут друг друга подозревать, никому больше нельзя верить; понимаете ли вы, насколько это страшно? Каждый в лице товарища видит вора». И Васко решил спасти честь класса. Он дождался, когда все были во дворе, и сунул в карман девочки собственную десятку. Но… прибежал дежурный и застал его в раздевалке. Девчонки обвинили его, дело дошло до директора. И вновь молодая учительница вмешалась, защитила его: «Васко не мог украсть! Я знаю этого мальчика!» А в кармане плаксы, ко всеобщему удивлению, оказалось… две десятилевки! Директор раскричался, выгнав всех: «Уходите! Убирайтесь! Вы меня с ума сведете!» Позже, гораздо позже, когда во время каникул Васко приехал домой — он тогда заканчивал техникум, — учительница ему рассказала, как она для того, чтобы тоже спасти честь класса, сама тайком подложила в карман девочки свои десять левов, а вторую бумажку, видимо, вернула воришка… Васко засмеялся и открыл ей свою тайну: и про свои десять левов и про настоящего вора — ту девочку, что сидела впереди него на соседнем ряду и которую учительница к тому времени напрочь забыла.

Одна сигарета — и в комнате стало как в дымовой трубе. Пускаешь дым в сторону окна, но он возвращается обратно, делает виток поверху и лишь потом вылетает вон… Петринский отметил это еще с вечера… Один прямоугольник, два, три… Ну-ка, вставим в каждый по портрету, соберем альбом — всех, с кем работал и общался последние месяцы.

Первая рамка по праву досталась инженеру Горанчеву: всегда гладко выбритый, в белой рубашке, в модной куртке, красавчик, маменькин сынок Горанчев. Не случайно Эвелина тогда, шесть лет назад…

Стоп! Рядом с ним, во второй рамке, непременно должна быть она. Скажи попробуй, что человека нельзя определить по лицу!.. Так, Эвелина: изящно очерченные губы, точеный носик, как у ребенка, глубокий томный взгляд… Он редко видел ее улыбающейся — всегда задумчивая, грустная.

Дальше будет Верча, техник товарищ Добрева: сильная, с глазами зверя, с тяжелой каштановой косой… Всякий раз он с нетерпением ждал, пока Верча расплетет ее — коса рассыплется по всей подушке — и он скроет хищное лицо в этих длинных молодых зарослях, и будет вдыхать запах молодого тела и чистых волос, и заблудится, и забудется в них…

Тетушка Стаменка — лицо матери. Общей мамы — на всю бригаду. Но особенно его, как будто сама его рожала. Длинное сухое лицо — как лица матерей на картинах Светлина Русева… Как могла сберечь эта женщина в своей душе столько любви к людям?

Небебе́ он поставит в пятую рамку. Небебе больше нет, и ответственность за ее смерть лежит на нем… Нет ее. И поэтому ее красивая голова как раз приходится на черный кружок в окне, через который когда-то, видно, выводил дым из старой печи. Теперь сделали камин…

После Небебе пусть будет Динко — здоровяк, с загорелым мужественным лицом, с черными усами подковой и белыми здоровыми зубами, как у африканца… Такие дикие страсти в наше время!..

В седьмую рамку поместим дядюшку Крума Горского, с которым вместе обсуждали безумную идею с канатной дорогой. Лицо доброго человека. И взгляд, который видит тебя насквозь, с головы до ног.

В восьмой — бригадир Сандо, старый рабочий. Лицо у него как тесаный дубовый чурбан, прямое, суровое… За одно оскорбление может человека убить…

Итак, восемь лиц. Для остальных рамок нет. Остальных нарисуем пальцем на стене: Стамен — вечно молчащий муж Стаменки, Теофан Градский — владелец горного кафе «Эхо», вечно пьяный водитель старого грузовика Андон Рыжий. И еще двадцать рабочих бригады.

Теперь все они у него перед глазами. Кто-то из них «вонзил ему нож в спину». Потому что как же иначе? Все было продумано, все сделано наверняка, целую неделю бригада заливала фундаменты с обеих сторон ущелья, монтировала катушки, натягивала тросы, резала, сваривала… Но едва полутонная стальная секция поползла над пропастью, трос вдруг лопнул, все обрушилось вниз, в каменное корыто реки… Люди застыли, ошеломленные… Горное эхо разносило над ними страшный крик Небебе: «Руфааад!..» Потом наступила тишина…