Характерник. Трилогия

Вышла, а чего, все равно ведь добились бы своего. Ох, и жалко смотреть на них было, оборванные, в грязных бинтах на ранах, едва на ногах стоят. Командир ихний, носатый, чернявый мужчина, со стекляшками на глазах. Не-е! Не кавказец, если приглядеться, легко опознать семя израилево, в Богаевской колысь был такой начальник.

— А, что, молодица, немцы на хуторе были?

— Та, не, — кажу. — Не было.

— Добро. Мы через Дон поплывем. Только раненый у нас на руках. Ты комсомолка?

— Нет.

— Ну, все равно, обязана помочь своей армии. На хуторе одна живешь?

— С батей. Только он в Ростов ушел.

— Короче, не переплыть нам реку со старшиной на руках. Спрячь его у себя, выходи, а мы вернемся, заберем его. Благодарность тебе будет от Советской власти.

— Та вы Дон тутычки и так не переплывете, и без поранитого. Под косогором омута крутять.

— Переплывем!

— А де ж сам ранитый?

— Сержант Сальников, несите сюда старшину.

На носилках, сделанных из подручных материалов, под ноги Дарье положили бледного как мел молодого парня, обросшего на лице щетиной, грязного, с заострившимся носом. Живот раненого прямо по гимнастерке перевязан бинтом с плямой запекшегося сгустка крови наверху. Дашка, увидев такое, взмолилась:

— Ой, лышенько! Дядичка, да как же вы его такого на меня оставляете? Я, шо по-вашему, докторица?

— Так, Сальников, раненого заносите в дом!

— Не пущу!

Дарья, расставив руки, попыталась загородить хату собой. Сальников, мужик в годах ее бати, косо глянув на хозяйку, крепкой рукой подвинул ее в сторону, скомандовал бойцам уже поднявшим носилки:

— Заносите! — произнес отповедь уже ей, Дашке. — Ты, девка, должна понимать, что армии треба помочь. А ты тут руки тянешь, от свово хату городишь. Вот же дура!

Ни слезы, ни причитания не помогли. Вскорости солдаты ушли, оставив на ее плечи смертельно больного. Что она могла сделать? К вечеру старшина помер. Вот и выкопала она могилу в саду для покойника, погост то далеко от хутора. Как бы она его туда, такого тяжеленного доперла?

Кое-как волоком протащила покойника через двор, мимо почуявшей хозяйку некормленой, необихоженной скотины, мычащей и хрюкающей в сарае. Овцы, так те хоть молчаливо толклись за деревянными стенами, толпой, наверное, пытались как-то сдвинуть препятствие и оказаться наружи. Проволокла через вишневую загородку и в изнеможении опустила тело у самого раскопа.

— Фу-ух! — вырвался вздох облегчения.

— Доброго здоровьечка, красавица, — раздался молодой голос за спиной.

Резко обернувшись, в свете звезд и молодого месяца, разглядела симпатичного парня в легкой одежде, без обуви на ногах. Тембр голоса завораживал, молодая женщина вместо того чтоб испугаться проникла симпатией к пришлому.

— Бог помощь! Тебе помочь?

Дарья никак не могла отделаться от мысли, что красавчик, стоявший у дерева, напротив нее, и увиденный ею первый раз в жизни, почему-то ей дорог. Ведь миг назад она его не видела никогда, а тут на тебе, считай за секунду и влюбилась. Не могло такого быть! Смахнула, не ко времени вылезшую из под гребня, прядь волос со лба.

— Помоги, — губы помимо воли, казалось, самостоятельно прошептали ответ.

Парень подошел к могиле, наклонился над покойником, вгляделся в лицо мертвеца, в свете звезд пытаясь увидеть что-то интересное одному ему.

Ой, мамочки! Что же со мной происходит? Кто этот молодик, и почему меня бросает в дрожь в его присутствии?

Полез в нашитый на гимнастерку нагрудный карман. Достал из него тряпицу, сложенную конвертом. Так и есть, документы. Солдатская книжка, комсомольский билет. В лунном свете разобрал имя и фамилию покойного. Сергей Котов, хм, похоже, девятнадцатого года рождения.

— Сегодня, какое у нас число? — спросил у молчавшей при его манипуляциях хозяйки хутора.

— Первое августа.

— А, год, какой?

— А….

— Прости, контузило меня на переправе. Ничего не помню.

— Так, сорок второй же.

— Ага, ну да. У тебя рядно есть? Или холстина какая-то? Неси сюда.

Дашка опрометью бросилась выполнять просьбу незнакомца. Странно, она не могла противиться всему, что он скажет.

Оставшись наедине с покойником, Хильченков, а это был именно он, поднявшись на ноги, еще раз просмотрел бумаги, попавшие в его руки.

— Прости Котов Сергей Тихонович, Девятнадцатого года рождения, русский, уроженец поселка Брянка, Луганской области. Ага, шахтер значит! Сегодня ты умер и вновь родился. Я обещаю, воевать ты будешь не хуже, чем другие.

Снял с покойника сапоги и портянки, положил их рядом с ямой. С не успевшего еще задубеть тела, стащил форменную одежду с треугольниками в петлицах, обильно испачканную кровью, оставив того в нижнем белье, а тут и хозяйка вернулась, неся в руках большой кусок холстины.