Характерник. Трилогия

К самому хутору, Сергей вышел уже в сумерках. Есть хотелось неимоверно, кишки играли марш, требуя съестного. Яблоки, висевшие на ветках, помогли набить утробушку, заставив желудок прекратить подавать сигналы к приему пищи. Когда в саду появилась молодица с лопатой в руках, он сразу хотел обратиться к ней, да любопытство пересилило охоту одеться и поспать в доме, ну а когда увидел покойника в гимнастерке, решение пришло в голову мгновенно. Если сохранились документы, была возможность легализоваться в нынешней реальности. Наведенная иллюзия, несколько не удалась. Сергей хотел внушить хозяйке безграничное доверие к себе, а получилось, что внушил любовь с первого взгляда. Идиот! Ну и, что теперь прикажете делать?

— Молодец! Расстилай на землю.

Уложив на холстину покойника, завернул его в полотно. Приподняв, аккуратно сбросил труп в вырытую яму. Взявшись за лопату, сноровисто забросал могилу землей, навалив сверху свежий холмик. Воткнув лопату в грунт, постоял над ним.

— Спи спокойно, неизвестный солдат. Царство небесное тебе!

Оглянувшись на молодицу, спросил:

— Как хоть зовут тебя, краса ненаглядная?

— Дарьей.

— А я Сергей. Сергей Котов. Пошли в дом, что ли?

— Идем.

Если Сергей, замочив одежду, обмывшись и поев, завалился спать на предложенное хозяйкой место, то Дарья, как в тумане занялась голодной скотиной, подоила корову и, несмотря на ночь, выпустила из загона одуревших за день овец. Вымылась в уже успевшей поостыть, нагревшейся за день на солнце воде. Накинула на себя чистую ночную рубаху и пошла, спать в свой угол. Долго ворочалась не в силах уснуть, все мерещилось, что Сергей сам придет к ней. Устав ждать, поднялась с кровати и чтоб не передумать, босиком пробежала в комнату постояльца. Застыла перед мужчиной, спавшим, в чем мать родила под легким покрывалом. Приблизившись, несмело уселась сбоку на жесткую кровать, наклонилась к его лицу. Пряди густых темных волос прикрыли бледные контуры лица парня, защекотали сильную шею.

Сережка открыл глаза, почувствовав легкое свежее дыхание, запах женского тела. Ах! Как давно это было, еще перед окончанием школы, потом была война, и вот теперь все повторяется вновь. Услышал голос Дарьи.

— Можно к тебе?

Отбросил в сторону покрывало, дал возможность молодой женщине лечь рядом с собой. Укрывшись, обнял упругое девичье тело совсем еще толком не познавшее счастья любви.

— А-ах! — вырвался вздох из ее уст. — А я все ждала, что придешь.

— Дарьюшка! — только и смог прошептать в ответ.

Рука потянулась вниз по бедру, заголила подол ночной рубашки и ощутила шелк волос на лобке.

— Солнышко! Люба моя! — он и сам верил, что так оно и есть. Да в эту минуту, может быть, оно так и было.

Раздвинув в стороны ее колени, пальцами добрался до уже мокрых женских нижних губ, плотно набухших и ждущих ласки. Он приласкал их, при этом целуясь с девушкой, ощущал, как она дрожит от прикосновений и тает. Чувствовал в поцелуе ее улыбку на устах.

— Сереженька, родной мой! Как же я раньше жила без тебя?

С прежним своим молодым мужем она, за прожитую совместно седмицу, не испытывала того, что познавала сейчас. Вечно торопившийся Степан, не приносил ей столько наслаждения, сколько она получила сейчас, еще даже не перейдя к основному процессу любви.

Только под утро оба забылись в беспокойном сне, пережив за ночь, целую жизнь.

Заново родившийся Сергей Котов познал радость любви во встреченном на его пути маленьком степном хуторе на берегу седого Дона.

Реальность напомнила о себе суровой действительностью, где-то к одиннадцати часам утра. Треск мотоциклов заставил любовников как угорелых выскочить из постели. Сергей успел выкрикнуть Дарье, одевавшейся и путавшейся в одежде, выскочившей за дверь, встречать непрошеных гостей:

— Не бойся, все будет хорошо!

Прикатившие на двух мотоциклах, германские солдаты чувствовали себя хозяевами. Загнав оба транспортных средства во двор, без зазрения совести полезли шарить по углам. Сунувшегося в хату, довольно толстого немца, Сергей, вставший за дверью, впустил в светелку и, шагнув к нему сзади, одним движением рук свернул шею. Не стал заморачиваться, уложил мертвое тело на пол. Думал разжиться автоматом, только у мертвеца в арсенале находилась винтовка. Ну и куда она ему? В хате, не развернуться. Выстрелишь, пока перезарядишь, успеют ухлопать десять раз. Эх, предупреждал ведь дед, любовь до добра не доведет. Не может влюбленный мужчина быть характерником, ни один заговор не подействует, отвести глаза не получится, выпита за ночь твоя сила и ведовство, любовной утехой. Придется работать по старинке, как уже привык в Чечне, на одном навыке, да казачьей смекалке.