Характерник. Трилогия

Кардаш развернул карту города с прилегающими к нему землями губерни. Раздобыл у земели, служившим при штабе. Предложил освободить соратника по дороге к вокзалу. Андрей покумекав, план забраковал. Судя по ажиотажу вокруг Кутепова, того на станцию не два человека поведут под конвоем, а как минимум десяток. Если не больше, раз командующий в деле. Но это не главное. Что, пан хорунжий предлагает своих пачками «мочить»? Непорядок.

— А чего ж тогда делать? — разочарованно спросил расстроенный Кардаш.

— Есть мыслишка! Только план мероприятия, считай на коленке писан.

— Ты давай, предлагай свой план, а там посмотрим! Может сгодится.

— Во всяком случае жертв можем избежать. Все же люди-то русские, не турки.

— Ближе к делу, молодой!

Андрюха снова окинул на карте прилегающую к Ростову его северную территорию. Время! Время поджимает!

— Платон Капитоныч, дуешь сейчас к Мордвинову и выезжаете оба на машине вот в этот населенный пункт. — Указал на карте. — Несветай. Здесь километров сорок, ну чуть больше или меньше. Пока из Ростова выберетесь. Патрули…

— Выберемся.

— Вот и езжайте. Постараюсь успеть. Там и встретимся.

— А найдешь нас ночью?

— Тебя, Платон Капитоныч, найду. Не сомневайся.

— Ну, ты там поосторожней…

Андрей не стал дожидаться, пока выведут Кутепова и под конвоем поведут или повезут на вокзал. Пошел по уже знакомому маршруту к поезду с ранеными солдатами. Догадался, что вся суета крутилась вокруг него. Уже в сумерках миновал городские развалины и через пустырь подошел к товарной станции. Маневренные паровозы «суетясь» делали свою обычную работу. Стоя у кирпичной стены пакгауза, смотрел как один из них подбуксировал два пассажирских вагона к санитарному поезду и сцепщики выскочив на насыпь полотна, споро цепляли их к «хвосту» состава. Товарная станция почти не пострадала от войны. Порядок! Значит расчет был верным. Ну, что? Пора и ему выдвигаться на исходную?… О! Нет! Рано. Фары двух машин светя пространство вдоль состава, проехав, встали именно у прицепных вагонов. Похоже Кутепова привезли. Теперь и в самом деле пора. Отделившись от стены, пробежал метров сто по направлению состава, потом двинулся вдоль путей.

Отъехали обе машины. Издали в свете многочисленных фонарей, разглядел десяток бойцов, ощетинившихся стволами автоматов в сторону пустыря. Надо так понимать, что и на другой стороне выставлен эскорт. Значит… Не доходя до конца поезда, метнулся в промежуток между вагонами-теплушками. Вот при них охраны не было. Быстрыми, пружинистыми движениями заскочил сначала на сцепной механизм, а с него полез выше, в конечном итоге распластавшись на крыше. Теперь ждать.

Рассмотрел зеленый отсвет семафора в ночной тьме. Туша паровоза окуталась паром, подала гудок и скрипя тормозами, лязгнув буферами, поползла к станционному строению, набирая ход потащила тяжелый состав. Поехали!

Лежа на слегка покатой крыше, Хильченков никак не решался оторвать рук от какой-то железки, а тут еще и состав гулко прогрохотав по мосту, набирал скорость. Теплый ветер встречным потоком обвевал голову, шевеля короткую прядь волос на голове, помимо воли заставляя вжиматься в металлическую твердь вагона, напоминая, что он не циркач под куполом балагана и сталкиваться с такой ситуацией ему еще не приходилось. Какие-то бесформенные тёмные предметы мелькали на обочине, пока еще город. Пора было решаться на какие-то действия. Это в фильмах все просто получается, а на деле вагон трясет и слегка раскачивает из стороны в сторону. Скорость не сто километров в час, но ему ночью да с ветерком и этого хватит. Боязно. Вот так сорвешься и ухнешь вниз, головой об камешек стукнешься и привет родным!

Нет, так дело не пойдет! Сколько он в этом мире? Кажется огонь, воду и всякие трубы прошел, включая канализационные, а тут… Сконцентрировавшись, поднялся в полуприсяде и плюхнувшись на пятую точку, уперся в крышу ладонями. Теперь его и сильным порывом ветра не снесет вниз. Подняв лицо вверх, как волк поднимая морду, готовится провыть свою песнь, обратился к Нему словом. А слово то имеет силу, так как в нем мысль заветная заключена, способная «ворота открыть». Дед предупреждал, что Перунов волк только в самом тяжком случае может к покровителю обратиться. Вот тот случай. Заговорил, вплетая нужный ритм в говор:

— Именем Света, именем Рода, именем силы его! Перун насылает благость на призывавших её. Силу и славу, твердость и ярость, даждь нам Перун в бою. Громом явленный, будь вдохновенным, волю яви свою. Именем Бога Седого Сварога воину силу даждь. Сыну и брату, другу и вою, волю свою яви. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!

С последним сказанным словом, захотелось исторгнуть из Груди волчий вой. Едва смог сдержаться. Отпустило. Только почувствовал в теле легкость и силу великую. Показалось, запросто бревно ногой перешибить сможет и железный прут, как сухую ветку разорвать. Встал на ноги, вдохнул теплый ветер полной грудью. Мысленно проорал в темноту, распирало потому что: «О-го-го-го-о!».