Характерные черты французской аграрной истории

Несомненно, сеньоры допустили такое сокращение земледельческой барщины лишь потому, что они либо примирились с уменьшением своих доменов, либо сами осуществили его. Поля, в свое время доверенные держателям для обработки участками, постепенно были включены (Эдмон Перрэн прекрасно показал, как это происходило в Лотарингии^{82}) в держания тех людей, которые первоначально обязаны были их возделывать. Что касается более значительной части первоначального домена, обрабатывавшейся поденно, то из одной ее части были созданы мелкие фьефы для вооруженных вассалов, которых знатные бароны X–XI веков вынуждены были содержать в большом количестве^{83}. Эти воины в свою очередь поспешили, очевидно, зачастую раздать свои участки крестьянам, которые платили им повинности. Другую, самую значительную часть домена сеньор сам уступил держателям из числа старых жителей или новым поселенцам. Часто держатели должны были платить за это пропорциональную часть урожая (обычно от одной трети до одной двенадцатой), которая называлась champart («часть урожая»), terrage или agrier. Земли, с которых поступали повинности этого типа, были в каролингскую эпоху очень редким явлением, а для капетингской Франции, напротив, довольно частым. Этот контраст можно объяснить лишь тем, что большинство парцелл, обязанных подобными повинностями, возникло в результате нового распределения земли. Этим же объясняется и особый юридический характер, присущий во многих местах держаниям по шампару. Сначала сеньоры отнюдь не считали раздробление своих доменов окончательным. Монастырь св. Эверта в Орлеане, реорганизовавший около 1163 года, как управление имуществом, так и свою духовную жизнь, сначала не счел возможным обрабатывать «своим собственным плугом» свои земли в Булэ (Boulay) и передал их крестьянам. Затем каноники сочли более выгодным самим эксплуатировать эти земли и добились разрешения Людовика VII и папы Александра III вернуть те земли, которые они передали крестьянам^{84}. Следовательно, шампар — типичная для новых земельных раздач повинность — в принципе часто считалась несовместимой с наследственностью держания. В Турени, Анжу и Орлеанэ юристы XIII века еще признавали за сеньором право присоединять к своему домену поля, единственную повинность которых составлял терраж^{85}. До 1171 года на шампарных землях Митри-Мори (Mitry-Могу), в сеньории Собора парижской богоматери, владельцы могли меняться по желанию каноников; аналогичные земли в Гарше ((larches) в сеньории Водуана дАндильи (Beaudoin dAndilly) вплоть до 1193 года вовсе не передавались по наследству; кутюмы деревни Боре (Borest) в Валуа (Valois), записанные в течение XIII века, содержат постановление, согласно которому в случае продажи этих земель сеньор ничего не получает, «так как в старину никто не имел на них права наследования^{86}». Но не будем заблуждаться (примеров достаточно, чтобы напомнить нам об этом): на практике наследственность устанавливалась постепенно — путем определенных соглашений (как в Митри-Мори или в Гарше) или в силу давности (как в Боре). Сеньоры мирились с этим процессом или не мешали ему. Крупные домены перешли в конечном счете к крестьянам именно в форме вечных держаний, похожих в основном на старинные держания. Во многих сельских местностях некоторые картье, издавна раздробленные подобно соседним на множество мелких парцелл, еще и сегодня носят такие названия, как «барщина» (Les Corv'ees), вызывая в представлении далекие времена, когда они входили в состав домена и обрабатывались принудительным трудом держателей.

В некоторых случаях домен исчезал полностью. В других местах (и это было чаще) он частично сохранялся, но его размеры сильно сокращались, что фактически изменяло всю его сущность.