Характерные черты французской аграрной истории

В пространственном отношении сельская община ограничивается пределами территории, подчиненной различным правилам совместной эксплуатации (правила временной запашки, правила выпаса на общинных угодьях, сроки жатвы и т. д.), особенно коллективным сервитутам в пользу группы жителей. Ее границы были особенно четкими в областях открытых полей, являвшихся вместе с тем районами очень плотного населения. Сеньория занимала территорию, обложенную повинностями и барщиной в пользу одного и того же господина, который осуществлял здесь свои права защиты и господства. Совпадали ли эти два контура или нет? Иногда, конечно, совпадали, особенно в новых поселениях, созданных сразу целиком. Но не всегда и даже, быть может, не очень часто. Разумеется, свидетельства более всего точны для относительно поздних веков, когда большое количество старых сеньорий распалось в результате отчуждений и, в особенности, инфеодаций. Но уже франкская villa часто имела в своем составе мансы, находившиеся в разных округах. То же самое наблюдается во всех европейских странах, где существовал сеньориальный режим. Если правда, что франкские или французские сеньоры должны считаться дальними наследниками древних деревенских старшин, то следует прибавить, что в одном и том же месте могло, очевидно, развиться много различных властей. Во всяком случае, уже следующее свидетельство топографического порядка опровергает представление, будто сеньория могла когда-либо полностью поглотить общину. Сознающая свое единство сельская группа, как и городская, умела порой энергично противодействовать сеньориальному раздроблению: в Эрмонвилле (Hermonville), в Шампани, деревня и ее территория были разделены между восемью или девятью ленами, каждый из которых имел свой суд, но начиная по меньшей мере с 1320 года жители, независимо от того, к какой сеньории они относились, стали выбирать своих общих присяжных, которые ведали земельными распорядками^{137}.

Именно благодаря противодействию своим врагам маленький деревенский коллектив не только обрел более прочное самосознание, но постепенно заставил и все общество признать свою волю к жизни.