Харальд Поттер. Наследники Слизерина (СИ)

Потом она узнает слово "Фолкленды". Потом ей объяснят, что такое "война". И почему так побледнела мама, когда по телевизору сказали, что потоплен какой-то "Сэр Гэлэхэд".

А четыре года назад такая умная и взрослая Гермиона совсем по-детски испугается, когда увидит пустые глаза отца, вернувшегося из места под названием Спитак.

Грейнджер всегда была очень умной и сообразительной для своих лет. И она уже сейчас понимала, что люди, видевшие что-то страшное, меняются. Страшное – не в смысле паук, дохлая крыса или высота.

Страшное – это то, что может напугать не ребёнка, но взрослого.

Почти все друзья папы были военными, многие воевали. Гермиона очень хорошо научилась узнавать таких людей – иногда, когда никто не видел, в их глазах появлялась пустота. Кто-то пытался заполнить эту пустоту горьким и невкусным виски, кто-то – весельем и радостями жизни.

У Харальда тоже иногда бывали пустые глаза. Редко, но бывали. Когда, например, он кинулся на Смита с кулаками. Странно, но девочка так и не смогла заставить себя потом хоть как-то обсудить с Поттером этот вопиющий случай.

Или когда он шёл на тролля. Одиннадцатилетний школьник – на взрослого тролля, чья шкура пробивалась не каждым заклинанием и не каждой пулей.

Что же успел увидеть такого страшного в своей жизни двенадцатилетний мальчик? Кто знает…

Но Виктор Норд – отец Харальда, в этом плане был ещё страшнее. Потому что пустота из его единственного глаза не уходила никогда. Вообще. Виктор всегда был весел, добр и приветлив, но, по рассказам Харальда, таким он был только с друзьями.

Он вообще был очень странным – этот Норд. Но Гермиона просто не могла поверить, что этот человек может быть злым и жестоким. Когда он пел на дне рождения сына песни, улыбался, шутил, а по вечерам отражал атаки троицы котов, которые чуть ли не дрались за права полежать на его коленях и быть почесанными – он казался просто добрым и любящим отцом.

Хотя с другой стороны был дом Поттеров, который, по словам Харальда, создавал сам Норд…

И это было очень показательно.

"Веселье" начиналось уже с входной двери, где на металлической табличке значилась выбитая готическим шрифтом надпись "Гнездо параноиков". Плюс сама дверь, толщиной способная поспорить с сейфовой. Неоткрываемые окна с толстыми, кажется, бронированными стёклами. Опускные решётки и бронеставни. Стальные двери внутри. Наверняка, где-то был и бункер с арсеналом…

И вместе с тем этот дом понравился всем, и Гермионе в том числе. Это не был шикарный дворец или стильно обставленный особняк – просто большой дом, в котором хватало бардака и беспорядка, но который был живым и уютным.

Если в Хогвартсе Гермиона чувствовала себя, как будто бы в древнем замке, то дом Норда-Поттера скорее навевал мысли о космической базе на далёкой планете. Если честно, то девочке всегда больше нравилась научная фантастика, а не фэнтэзи – в этом она пошла в отца. Её родители вообще были почти полными противоположностями – тихая и скромная Джессика и активный и решительный Герберт. Мать любила музыку и живопись, отец – точные науки.

Гермионе никогда не мечталось быть волшебницей или принцессой, она скорее видела себя в экипаже звездолёта или ксенобиологом в джунглях далёкой планеты…

Увы, но реальностью оказалась всё-таки фэнтэзи, а не научная фантастика.

Что особенно огорчало девочку, так это то, что в волшебном мире большая часть высоких наук не была в почёте. Вместо высшей математики – не слишком сложные арифмантические вычисления. Решение систем уравнений считалось едва ли не уровнем СОВ, хотя отец научил Гермиону решать их ещё в третьем классе. Вместо астрономии и астрофизики – астрология. И прочие шарлатанства в виде гаданий по чаинкам и маловразумительных пророчеств.

Школа магии и волшебства хоть и не стала разочарованием для Гермионы, но и откровением тоже не была. Достаточно быстро стало ясно, что реальные магические науки в ней не проходят – только обзорные курсы для общего образования. Всему остальному надо учиться уже после выпуска либо в маленьких частных заведениях, либо в индивидуальном порядке у наставников.

Но вот чем дальше, тем меньше было пересечений с магловской наукой у волшебного мира. Никто и не думал изучать трансфигурацию с позиции физики, зельеварение – с точки зрения неорганической и органической химии, а сам феномен появления волшебников с применением генетики…

Вот тот же парселтанг. В большинстве книг только и было сказано, что понимать змей – это очень, очень плохо. А почему? К тому же учитывая, что змееусты появлялись хорошо если раз в сто лет… Самую полную информацию удалось вытащить только лишь из книги, подаренной Поттером, где напрямую говорилось – парселтангом обычно владели наиболее сильные маги поколения. А сильных всегда опасались, и зачастую не без оснований.

Вообще в библиотеке Норда-Поттера оказалось очень много потрясающе интересных книг. Не особо древних и редких, но таких в библиотеке Хогвартса не было.

"Цензура", – как говаривал Харальд. – "Недопущение возникновения в неокрепших умах детей неверных выводов".