Харами

В памяти всплыло, что вроде Игорь говорил что-то о завтрашнем ужине. Типа, кажется, у них там будет хинкал и все такое.

Я спросил об этом у Васи. Он вяло покачал головой - ответил, что не помнит. Мне показалось, что выпил он больше меня - потому и отравился. Бедняга!

Меня осенило.

-- Пойдем к Сэму. Может у него что еще есть - для поправки здоровья?

Вася усмехнулся:

-- Так ведь он у Игоря. Он же и привез свое пойло. Ты что, думаешь, нас так развезло бы с двух бутылок?.. И потом, он же наверху. Ты к нему пешком собрался идти?

Я опешил с открытым ртом. Надо завязывать с водкой, к чертям собачьим такие провалы в памяти - симптом очень нехороший.

Папен был слабохарактерным, но сообразительным. Свой маневр он начал не просто издалека, а как бы выразиться?.. Издалечища!

-- Опять сухая пшенка, товарищ лейтенант! Лучшего ничего нет.

Я с отвращением посмотрел на месиво в котелке. С продуктами с каждым днем становилось все хуже и хуже. По сравнению с тем, как нас кормили в первые две недели, это выглядело просто убого. Сухая комковатая пшенка. Чай без сахара. Если это можно назвать чаем. Слабо выраженный вкус, отсутствующий запах, бледный цвет. Вкусные темные сухари, которыми я тренировал свои зубы раньше, исчезли из нашего рациона. А этот, так сказать, белый хлеб, почему-то вызывал у меня стойкое ощущение тошноты.

Короче, после вчерашних шашлыков предложенные блюда энтузиазма у меня не вызвали.

Высунувшийся по пояс из палатки Вася с брезгливым выражением лица посмотрел в мой котелок, пробормотал что-то непотребное себе под нос и снова исчез в палатке.

-- Чего-нибудь вкусненького хочется, - Папен посмотрел на меня снизу вверх умоляющим взглядом.

-- И что ты хочешь сказать? Я должен достать вам это вкусненькое? честно говоря, не хотел, но мой голос прозвучал даже уж как-то через чур саркастически.

-- Нет, - потряс меня Папен своим ответом, - мы вас сами угостим.

Я невольно открыл рот. Но быстро опомнился. Наверняка хитрый Папен придумал что-нибудь интересное. Изобретательности и изворотливости, прогрессу которых серьезно поспособствовали казарменные побои, у старины "негритянина" можно было только поучиться. Я с большим интересом посмотрел в его большие карие глаза.

-- Ну-ну, старый мошенник, выкладывай!

Папен как-то подбоченился, и несколько даже церемонно попросил меня к буссоли. Это заинтриговало меня еще больше. Папен и буссоль! Конечно, он прошел хабаровскую учебку, получил звание сержанта, но насколько я помнил, все время обучения он провел на погрузке - разгрузке угля. Его скорее можно было назвать экспертом по сортам этого вида топлива, чем по артиллерийским приборам. Однако... Вот он - факт! Налицо!

Папен аккуратно навел буссоль на некий объект, и предоставил мне возможность взглянуть на него. Собственно говоря, можно было и догадаться это было ни что иное, как кошара.

-- Ну и?.. - спросил я.

-- Мы сходим с утреца - пока все спят.

-- Кто это - мы?

-- Я, Рамир, Пимон и Алиев. Там обязательно должна быть мука, а может и еще чего съедобного. Лепешки будем печь. Наедимся!..

Мысль показалась мне заманчивой. Сходить что ли вместе с ними? Или пусть сами сбегают, а я, если что, буду Лебедеву или Косачу зубы заговаривать. Или не стоит? Может быть, это отсюда кажется близко, а на самом деле далеко, полдня только в одну сторону идти надо.

Спрашивать разрешения у Лебедева - смешно. Если не разноется насчет мародерства, что, впрочем, маловероятно, то уж почти все продукты заберет себе - это стопроцентно. Я эпизод с коровой хорошо запомнил.

-- Я поговорю с Рацем, и если он согласится, то завтра утром сходите.

-- А если не согласится? Может мы сами? Типа, сюрприз сделаем?

-- Никаких сюрпризов от командира батареи. Ты, Папен, смотри сам себя не обхитри... Да не думай, Рац согласится - это не проблема... Смотри сам не свисти никому. И остальным передай, чтобы держали язык за зубами.

-- А то! - блеснул белыми зубами на черном лице "негритянин", и свалил.

Я попробовал пожевать пшенку. Но с пересохшим горлом твердые куски разжевывать было проблематично. Я накрыл котелок крышкой, поставил его у входа, и полез внутрь палатки - к мирно сопящему Васе.

Изложение предложения Папена для Васи заняло у меня пару минут. Примерно столько же времени Рац обдумывал ситуацию, ковыряясь спичкой в зубах. Меня почему-то разбирал смех от мысли, что он там выковыривает? Можно подумать, пшенка застряла. Или он со вчерашних шашлыков до сих пор что-то во рту имеет?

Не прекращая перекатывать спичку из одного угла рта в другой, Вася однозначно высказал одобрение проекту. Но внес важное дополнение:

-- Пусть уж тогда и одеяла с матрасами принесут - если найдут, конечно.

Я крикнул Папена, и он появился так быстро, что я даже подумал, что он сидел у палатки, только этого вызова и ожидая.